А вот император Франц I оставался в тени своей супруги. В политику Франц почти не вмешивался. Однажды на заседании государственного совета, когда Франц попытался высказать свое суждение, отличное от мнения супруги, Мария Терезия оборвала его, заявив, что ему «не резон мешаться в такие дела, о которых он не имеет ни малейшего понятия». При этом он не был ни глупцом, ни лентяем. Франц серьезно интересовался естественными науками, архитектурой, искусствами, занимался нумизматикой и оставил коллекции монет, минералов, растений и технических новинок. Кроме того, император оказался настоящим финансовым гением: через подставных лиц он участвовал в операциях на европейских биржах, вкладывал вырученные средства, покупал поместья в Верхней Австрии, Моравии и Словакии. Там по его распоряжению создавались образцовые имения, строились мануфактуры и мастерские, которые приносили большой доход. Интересно, что во время Семилетней войны Франц умудрился вооружить и обмундировать не только австрийскую армию, но и армию противника, прусскую, продемонстрировав таким образом настоящий предпринимательский гений. Незадолго до смерти император основал своеобразный фонд семейного обеспечения, который существовал до 1919 года. Франц на собственные деньги закупил множество редких зверей и птиц для зоопарка при замке Шёнбрунн в окрестностях Вены, бывшем охотничьем домике, превращенном Марией Терезией в резиденцию. Этот зоопарк сохранился по сей день и считается старейшим в Европе.
Еще одна война стала настоящим испытанием для Марии Терезии. В 50-е годы XVIII столетия над Европой снова сгустились тучи войны. С Францией у габсбургского двора отношения были сложными, а французов любили. Родным языком императора Франца был французский, при нем в Вене были заведены многие французские обычаи и манеры, но император терпеть не мог Людовика XV, который когда-то вынудил его отдать Лотарингию. Сама же Мария Терезия помнила о трехсотлетней борьбе Габсбургов с французской экспансией, которая началась еще в XV веке. Но все это были дела давно минувших дней, а жизнь потребовала пересмотра традиционных внешнеполитических симпатий и антипатий.
Граф Кауниц в марте 1749 года подал венценосным супругам записку, которая чрезвычайно удивила королеву. Граф, слывший звездой австрийской дипломатии, предлагал неслыханную вещь: постепенно отойти от старинного, проверенного во многих войнах альянса с Англией и Голландией и сблизиться с заклятым врагом — Францией. Той самой Францией, которая поддержала притязания Карла Баварского на земли Габсбургов, никак не могла смириться с мыслью, что времена «короля-солнца» давно прошли, и упорно стремилась к доминированию на европейском континенте. Ознакомившись с аргументацией Кауница, Мария Терезия поняла, что его идеи отнюдь не безумны. Ведь между Францией и Австрией уже не было непреодолимых противоречий: французы не стремятся к завоеванию Италии и позиции Габсбургов там достаточно прочны, а усиление Пруссии беспокоит и Вену, и Париж. Кроме того, Австрия может воспользоваться противоречиями между Францией и Англией в колониях. Английский король одновременно и курфюрст Ганноверский, его вмешательство в дела Священной Римский империи ослабляет позиции австрийского дома. Поэтому и здесь союзниками австрийцев могут быть французы, которые тоже хотят вытеснить англичан из континентальной политики. Не стоит ли поставить на французскую карту? Если альянс с Францией будет дополнен договором с Россией, с которой Вена уже заключила в 1746 году оборонительный военный союз, позиции Австрии в Европе заметно усилятся.