— Бывают же совпадения! — Очень натурально восхитился Ламский.
— А что с чем совпало, Иван Иваныч?
Но Ламский, разумеется, не позволил себя поймать:
— Олег, я ж тебя учил… когда-то… тут я задаю вопросы, а ты отвечаешь… И — никак иначе!
Вообще, то, что говорит Ламский — совершеннейшая ересь — теория допросов никак не соотносится с данной ситуацией. Он вообще не имеет права меня допрашивать, представляя частную лавочку. Но зачем же ссориться?
— А-а-а… Да, припоминаю, Иван Иванович. Чему-то такому меня, действительно, учили. Прям, как знали, как знали…
— Ну, не будем отвлекаться. Пятого сентября 7511 года… Олег, попытайся вспомнить, что ты делал в этот день.
— Ну… Иван Иванович. Ну, вы спросили…
— Это воскресенье, если ты запамятовал…
— Готовился к отъезду в Москву, потом ехал в Москву, потом приехал в Москву… Хотя, нет — приехал я уже ночью в понедельник.
— Подробно, Олег. Подробно. Вот, проснулся ты… во сколько ты, кстати, проснулся, и где?
— В своей постели в общежитии… К сожалению, один… — Тяжко вздохнул я, заглядывая в вырез блузки секретарши (или помощницы… или кто она здесь?), снова принесшей чай и сладости. Та стрельнула проказливыми глазками. — Совсем один… — Совсем жалобно протянул я, подмигнув ей.
Подробно, по часам, даже по минутам, я вспоминал воскресенье и описывал весь день. Разумеется, эпизод с дракой в электричке плавно обошел — ехал и ехал, в окно смотрел… к тому же формально эта драка случилась за полночь… То есть уже в понедельник. А рассказать-то меня просили про воскресенье. Ламский уточнял, записывал фамилии тех, кто может что-то подтвердить.
— Ага… а потом?
Рассказываю, как ехал на метро, как заселялся в заранее забронированный номер гостиницы…
Такое впечатление, что у них кого-то убили или что-то ценное украли. И случилось у них эта неприятность примерно с двух до трех часов дня в прошедшее воскресенье, если судить по особому интересу Ламского именно к этому промежутку времени…
— А почему тебя в Москву перевели?
Вздыхаю, но тоже рассказываю… несколько раз.
Допрос длился где-то часа три-четыре. Ламский совсем замордовал меня уточнениями, многократным повторением одних и тех же эпизодов… Нормальный такой добротный допрос одного из свидетелей.
А "короткая юбочка" Марина — секретарша Ламского — все это время таскала мне чай, пирожные, конфеты и печенье, постреливая доброжелательным взглядом… Сладости — это хорошо: при стесненных средствах в них постоянно ощущается потребность… А организм-то молодой и мозг, что характерно, развивающийся (будем надеяться) — сахар нужен, много-много сахара!