— На... турбину?
— Ну, приблизительно... На рабочее колесо турбины! На железный цветочек с лопастями-лепестками. Сто пятьдесят тонн весит всего. Между прочим, в Ленинграде делали его, на знаменитом механическом заводе, а сюда морем доставляли: по Ладоге, по Онеге, по Беломорско-Балтийскому каналу, потом...
Он посмотрел на меня.
— По Белому морю, — продолжил я.
— Потом?
— Потом... по морю Лаптевых? — проговорил я.
Почему-то из всех этих крайне удалённых от нас морей запомнилось мне только одно — море Лаптевых, и то, наверное, лишь потому, что у нас в классе был Лаптев.
— Да, будь ты капитаном, вряд ли ты довёз бы колесо до места! После Белого моря по Баренцеву они плыли, потом через пролив Карские Ворота в Карское море и уже через Карское море в порт Дудинку, в устье Енисея. Там перегрузили краном колесо — сто пятьдесят тонн, напоминаю, если забыл, — на речной уже борт. «Бортом» у нас корабль называют, а также самолёт — и вверх по Енисею поплыли. Плыли, плыли — стоп! Плотина Красноярской ГЭС. Что делать?
— Обратно плыть? — растерянно пробормотал я.
— Обратно как-то обидно плыть, — усмехнулся дядя Кадя. — Всё-таки такой путь проделан! Вот ты, кажется, с дядей Никитой по Ладожскому озеру проплыл — и то вроде бы утонул ваш корабль? А тут во сколько раз больше путь! Нет, обратно нехорошо! Удачно, что строители Красноярской ГЭС догадались, когда ГЭС строили, судоподъёмник устроить. Этим судоподъёмником и перетаскиваются корабли на ту сторону. Сначала судно заходит в такую коробочку, соответствующих размеров, потом эта коробочка специальным эскалатором поднимается из реки, вода выливается, и судно в этой коробочке тянут на гору и потом спускают по другую сторону плотины. Сам понимаешь, какая там мощность нужна, чтобы целый корабль, а в данном случае со стапятидесяти тонным цветочком вдобавок, через гору перетащить?! Ну, перетащили его, поплыли дальше. На мель сели! Тут, с нашей плотины, мы воду не спускаем — запуска ждём, поэтому выше её по течению мелко. Поэтому и сел лихтер, который колесо вёз, на мель. Послали две мощных землечерпалки туда, откапывали лихтер, пока он дальше уже двинуться не смог. И наконец — через два месяца после Ленинграда — прибыло это колесо к нам, на верхний Енисей. Зато как встречали его тут! Только космонавтов, я думаю, так встречают! Оба берега Енисея сверху донизу народом были усыпаны, ждали. Слухи доходили — три километра осталось плыть! Километр! И вот показался лихтер, из-под моста! Такого «Ур-р-ра!» я, наверное, с войны уже не слышал, да и в войну не часто слышать такое приходилось, — тут несколько десятков тысяч одновременно «Ур-ра!» закричали! Все на берегу были — в посёлке никого не осталось! Магазины открытые остались, никто ничего не взял. Вот такое было событие: прибытие рабочего колеса турбины из Ленинграда на Енисей!