Жернова — такие круглые камни, скошенные снизу. Под них насыпают зерно, жёрнов, вращаясь, растирает его в муку, по специальному жёлобу мука ссыпается в мешок.
Насыпался мешок муки — завязывают его, ставят следующий. Все тут, конечно, белые от муки, но внимания на это никто уже не обращает: потом отряхнёшься, когда работа закончится. Нагрузим рыдван белыми мешками с мукой и едем домой. Приезжаем — мать разжигает печь. В избах тогда такая огромная русская печь была, на пол-избы. Мать заквасит тесто, вылепит хлебы, поставит в печку. Потом вынимает их — румяные, горячие! Кроме хлеба — ну, это потом уже — блины пекли, лапшу делали. Наешься — не вздохнуть. Но это редко так бывало, раз в год, когда с мельницы возвращались. И даже тут: ешь, но не забываешь, сколько этому празднику предшествовало трудов!
Чего не было у нас — это сахару. Вместо него мы кулагу делали: зерно заливали водой, ставили на печь, оно прорастало — его мололи, варили такую жидкую кашу. Она сладкая получалась, и добавляли в неё яблок. К тому времени у нас уже в саду всё созревало: яблоки, груши, «китовка» (у нас так мелкие яблочки сорта «китайка» называют), тёрн (разновидность сливы) — тёрн жёлтый, потом был у нас ещё тёрн телеграфский. Не знаю даже, откуда такое название бралось. Яблок насушим, из тёрна варенье — тоже на зиму, зима длинная и холодная предстоит! Ну, тут настаёт время заниматься скотом. Скажем, пять овец выросло — одну можно зарезать. Отец в сарае забьёт овцу, а мы смотрим, учимся!
— Так это жутко, наверно! — Я перебил деда, даже задрожал.
— А баранину ешь? Ботинки из кожи носишь? Настоящий мужик всё должен уметь! Ну вот, часть баранины съедим: щи с бараниной, баранина с кашей. В основном только зимой мясо ели, был праздник такой, назывался «мясоед». Остальное мясо засолим в запас. Отец выделает баранью шкуру, шерстью внутрь — в избу принесёт, встряхнёт. «Ну, чего, мать? — говорит. — Тебе, что ли, тулуп сошьём?» — «Да нет, — мать говорит, — из одной шкуры тулупа мне не выйдет. Давай Егорушке тулупчик сделаем: он как хорошо в этом году работал!» — «А и правда! — отец улыбается. — Тогда уж надо ему и валеночки скатать!» У нас на краю деревни каталь жил, валенки катал из овечьей шерсти, но это особое искусство, не все им владели. А мы начинаем из овечьей шкуры тулуп выделывать. Сначала очищают её от остатков мяса, жира, потом натирают мукой, отрубями, квасят, потом дубят — в муке из дубовой коры, от коры она становится коричневая.
— Понял! — закричал я. — Потому и называется «дублёнка» — от слова «дубить»!