Вот наконец шлагбаум черно-белый перегораживает дорогу — это уже более или менее веселая расцветка!
За шлагбаумом уже стало светать. Свернули на бетонку. Вода в ведре для окурков от вибрации сморщилась выпуклым узором... Подъезжаем — белые известковые горы. Вот наша площадка...
На базе ее — каменоломня. Гора белого камня, гора песка. В горе песка ласточки успели насверлить гнезда. А говорят еще — инстинкт у них! Вот дуры!
Устанавливаем конструкцию на стенд, тянем провода. Пиротехники долбят известняк, закладывают взрывчатку. Включаем приборы, ставим на нуль. Ложимся. Машем рукою взрывникам: «Давай!» Потом распахиваем до предела рот, закрываем ладонями уши. Тишина, потом резкий, заполняющий все кишки хлопок воздуха. Не уселась еще известковая пыль — бежим к нашим конструкциям, обмеряем...
За день перетряхнет всего тебя взрывами. И так тридцатый день подряд.
На закате возвращаемся. Типичный южный городок. Мужчины в домашних тапочках, сидящие на корточках возле ларьков. Здание «Облвзрывпрома», наполовину взорванное. Выходим из автобуса — волосы от пыли стоят колом, в уголках глаз грязь.
Лехе говорю:
— Ну, когда ж ты отпустишь меня домой? Говорил, на две недели всего, а уже второй месяц пошел!
— А что, плохо тебе, что ли?
— А что ж хорошего-то? Согласился тебе помочь, а ты, пользуясь моей мягкостью...
— Хочешь, поезжай! — грубо мне Леха говорит. — Но денег не получишь!
— Так, да? Ну хорошо!
Плюнул, ушел к себе в номер. Открыл портмоне — там, упруго напружинившись всеми мускулами, лежал рубль.
Да-а-а... Только такие тяжелые, настырные люди, как Леха, добиваются чего-то. А я...
Стал я укладываться. Темно. Но сна и в помине нет!
Как там балда эта без меня?!
Завалила наверняка все, что я поручил ей, и даже то, наверное, чего я ей не поручал!
А я почему-то здесь. «Надо», считается. Если каждому «надо» покорно поддаваться, то вскоре окажешься... неизвестно где!
Ночь душная, неподвижная, не вздохнуть. Но в гостинице, несмотря на это, бешеное общение. То и дело слышно: стук в дверь, вкрадчивые, глухие голоса.
Ко мне почему-то никто не стучит. Постучите, а?.. Слабеющей рукой открою уж задвижку!
Да нет, мало кому я тут нужен!
Странно как сосед мой храпит, сначала: «Хр-р-р!», потом тоненько: «О-о-о!», потом неожиданно: «Ля-ля, ля-ля-ля!»
Всю ночь я с открытыми глазами лежал, ждал — может, опомнится Леха, постучит?
Только под утро Леха пришел. Деньги мои мне сунул.
— Ну, ладно! Поезжай! Скоро и я приеду. Лорке привет!
Вспомнил все-таки, что он мне друг!
Радостный, прямо из аэропорта ворвался домой, начал будить жену.