Потом она вместе с Шилейко пришла в гости к профессору Николаю Николаевичу Пунину, сотруднику Русского музея, в его барскую квартиру во дворце Шереметева, или в Фонтанном доме, как называли его. Окна квартиры выходили в прекрасный сад с фонтаном. Не все сразу изменилось в Петербурге, и некоторое время почтенных людей еще селили в приличные квартиры. Но, разумеется, не жилищные условия были причиной вспыхнувшей страсти Ахматовой и Пунина. Жилищные условия были как раз неидеальны — дело в том, что Пунин жил в этой замечательной квартире с женой, представительницей весьма знатного рода, и с любимой дочкой.
Однако Ахматова, не дрогнув, пришла сюда и тоже начала жить в этой квартире. Она не только писала стихи о том, что настоящая страсть безудержна, но так и жила. Они с Пуниным жили в его кабинете. Все остальные остались пока в своих комнатах. Правда, домработница Пуниных привела в дом своего сына, который вскоре женился и обзавелся ребенком. Квартира, как и было положено в те времена, уверенно превращалась в коммуналку.
Вскоре там поселился и сын Ахматовой и Гумилева — Лев, приехавший из провинции, где он жил, скучая, у матери Гумилева. Лев, юноша весьма амбициозный, как и оба его родителя, уверенно поселился в этой квартире — правда, на сундучке, отгородившись шкафом в глухом конце коридора, где светило единственное крохотное окошко. Но самое удивительное, что никаких коммунальных склок в этой перенаселенной квартире не возникало — отношения возникали весьма интеллигентные и даже душевные, — такие замечательные люди там жили.
Ахматову обожали все, включая детей домработницы и даже ее внука, с которым у Ахматовой потом завязалась настоящая дружба. Вот что значит великая личность. И когда враз арестовали сына Ахматовой Льва и Николая Николаевича Пунина, одна Ахматова не потеряла присутствия духа и написала письмо Сталину. Копия его теперь хранится в этом доме под стеклом — письмо абсолютно достойное, лишенное какого-либо раболепства. Более того, Ахматова поехала в Москву и нашла способ передать письмо в руки секретарю Сталина Поскребышеву. И письмо, что удивительно, подействовало — Николая Николаевича и Льва вскоре выпустили! Правда, увы, не навсегда! Естественно, что Ахматова стала главной в этой квартире, и все подчинялись ее воле. Даже бывший ее муж Шилейко по ее приглашению ходил сюда и вел с Николаем Николаевичем и Львом, студентом университета, научные споры.
Потом снова арестовали Пунина и Льва, уже надолго. Потом была война, эвакуация в Ташкент. При возвращении в Ленинград Анну Андреевну встретил сын писателя Гаршина, врач, с которым перед войной Ахматову связывали близкие отношения. И заявил, что за время блокады и войны полюбил другую, и Ахматова снова вернулась в Фонтанный дом, где нет уже Пунина и надо как-то продолжать жизнь, не имея ничего, будучи запрещенной властями. «Показать бы тебе, насмешнице, и любимице всех друзей, царскосельской веселой грешнице, что случится с жизнью твоей!». Но она не сдалась, осталась в этой квартире. Более того — умудрилась прописаться сама и прописать сына Льва, вернувшегося из ссылки! Всем ли великим поэтам бог дал такой железный характер?