Ведун подумал, что ему пора собираться. Как бы, закосев от выпитого, ребята не захотели отомстить за товарища. Пьяному море по колено, его заклинаниями особо не напугаешь, гипноза он не воспринимает. Правда, и координация у них нарушена будет, да только рубиться одному против десяти все одно удовольствие ниже среднего. Торопливо оглодав кости, Олег скинул их обратно в яму под кострищем, разровнял землю ногой. Вторую птичку, все еще заключенную в глиняную темницу, он переложил в вещмешок, кинул туда же ложку, затянул узел. Повесил добытый в бою нож с красивой резной рукоятью из белой кости и костяными же ножнами себе на ремень.
«Эх, жалко фляги у разбойника не было! – подосадовал ведун. – Набрал бы воды себе в дорогу. А так придется вдоль берега идти».
– Странник, постой! – неожиданно окликнул его парень, бывший на ладье за главного. Молодой человек отделился от справляющих поминки корабельщиков и направился к Середину, сжимая в одной руке кружку, в другой – большой кусок белого мяса. – Не торопись, дай словом перемолвиться.
– Отчего не перемолвиться, – пожал плечами Олег, забрасывая за спину походную суму и поднимая с земли трофейный же щит. – Для доброго человека слова не жалко.
– Купец я, странник. Любоводом меня зовут. Вот, плаваю по рекам русским, шелка и пряности на меха да криницы меняю. Пеньку беру, сало, солонину да мясо сушеное. Могу шкуры на соль самоварную сменять, коли выделка добрая. А ты кем будешь?
– Звать можно Олегом, – пожал плечами Середин. – Торговать мне нечем, потому как за душой ничего не имею. Бреду, куда глаза глядят, вот и все мое занятие.
– Странное имя, Олэг… – удивился купец. – Ты, варяг сказывал, колдун? Глаза им с Радомиром отвел, а потом бедолагу и зарезал?
– Что тут говорить, зарезал, – недовольно поежился Олег, которому сразу расхотелось продолжать разговор. – Нечего с луками и мечами у прохожих случайных добро вытрясать. Так что с них и спрашивай. Не я первым свару начинал, не с меня и спрос.
– Постой, колдун Олэг, – взмахнул зажатым в руке мясом купец, и Середин понял, что это все-таки рыба. Только она может лежать такими ровными, легко отделяющимися друг от друга пластиночками, словно дольки в пузатом мандарине. – Постой. Ты ведь моего воина убил. Виру я с тебя не требую, потому как ты добро свое защищал, однако же заменить ты его должен.
– Кому должен? – криво усмехнулся Олег.
– Совести, – пожал плечами Любовод, поставил свою кружку на землю, положил мясо сверху. – Ты лишил меня воина. Поэтому, по русской правде, обязан выполнить взятые им обязательства.