Можно ли забить гвоздь в космосе и другие вопросы о космонавтике (Рязанский) - страница 40
Сергей Рязанский и Рэндольф Брезник у памятника конструктору Михаилу Рязанскому на космодроме Байконур (фотография Андрея Шелепина /ЦПК)
Подытоживая, можно сказать, что две недели карантина помогают экипажу завершить земные дела и начать совместную космическую работу, используя достоинства и учитывая недостатки друг друга.
Пускают ли к космонавтам родственников во время карантина?
Да, и это очень здорово. Ко мне приезжали родители, жена и сестра. Когда готовился второй полет, приехали мои одноклассники, однокурсники, приезжала большая группа ребят из РДШ – Российского движения школьников.
К сожалению, карантинные требования очень строги, поэтому с большинством гостей приходится общаться только через стекло. Например, мои одноклассники и однокурсники приехали, а стояло лето, очень жарко, июльский старт. Я им выставил ящик шампанского. Они налили шампанское, и мы через стекло чокались. Вроде бы я их вижу, но обнять не могу.
Как проходит день перед полетом?
В последний день ты поглощен мыслями о предстоящей работе на орбите. Конечно, есть и волнение: вдруг что-то всё-таки не учли, забыли? Поэтому приходишь к врачу и говоришь: «Доктор, нет ли какой-нибудь таблеточки?» Он тебе выдает легкое снотворное, и после пробуждения ты – как хрустящий огурчик.
Просыпаешься часов за восемь-десять до полета и сразу «вписываешься» в жесткий график подготовки к старту. Сначала идут медицинские процедуры, потом – протирка всего тела спиртом, надевание нижнего белья, надевание костюма, осмотр и так далее. Шампанское с начальством – всё, ребята, полетели.
Обязательно соблюдение традиций. И они тоже расписаны до минут внутри рабочего графика. Здесь вы останавливаетесь, улыбаетесь, фотографируетесь. Здесь расписываетесь на двери гостиничного номера, где вы якобы жили. Здесь останавливаетесь, ждете, включается музыка: «И снится нам не рокот космодрома». Машете руками здесь, машете здесь, садитесь в автобус, автобус едет. Приезжаем в монтажно-испытательной корпус, переодеваемся в скафандры, беседуем за стеклом с родственниками, с руководителями, ждем. Подождали, доклад Госкомиссии, садимся в автобус, едем. Остановились в ложбинке, вышли, подышали свежим воздухом, залезли обратно, поехали дальше. Перед ракетой вышли, еще один рапорт: «К полету готов!» Лезем на лестницу, отрапортовали, помахали, пошли на лифт. На лифте приехали к кораблю; каждый по очереди залезает. Волнений при этом минимум, потому что всё настолько подробно расписано, что тебе думать и беспокоиться не надо – за тебя давно всё продумано. И попытка к бегству невозможна: согласился лететь – лети.