— Ты чего мрачный такой, Тимофей? — Ширяев ткнул меня кулаком в плечо. — Да мы в шестьдесят стволов, да если ещё твой младший десяток добавить, то в семьдесят кого хочешь, уничтожим.
И тут меня будто осенило, и я понял, что же меня терзало и мучило всё это время.
— Господин вахмистр, так получается при отъезде Государя Наследника в станице почти никого из боеспособных казаков не останется. Только старики, да казаки отставного разряда. И таких вместе с делегатами из других станиц и хуторов округа чуть больше полсотни наберётся.
— И что в этом такого? — спросил Митяй, с недоумением смотря на меня.
— А если не дай бог, нападение на конвой Цесаревича всё же случится. Что они будут делать?
— Что будут делать, что будут делать? Кто способен, винтовку за спину, на конь и галопом на выручку Государя Наследнику.
— И кто останется для охраны станицы?
— Да почитай никого и не останется. Казачки, дети, да старики, — уверенно ответил вахмистр. — Постойка, Тимофей, а ты к чему эти речи ведёшь?
— Помнишь, Дмитрий, разговор у купца Касьянова, когда он сказал, что какой-то главарь крупной банды хунхузов по прозвищу "Четырнадцатый Владыка Ада" заявил о желании отомстить за смерть Золотого Лю и назначил за голову подполковника Печёнкина цену в серебре по её весу.
— Помню. И причём здесь это и нападение на Цесаревича Великого Князя Николая Александровича?
— Касьянов уже тогда знал, что Лю убил я, а не тогда ещё ротмистр Печёнкин. А его банду в основном разгромили казачата и казаки станицы Черняева. Прошло почти два года с тех событий. Подполковник Печёнкин жив. А этот Владыка Ада мог узнать за это время, кто реально убил его друга.
— Ты хочешь сказать, что бандиты для вида обстреляют пароходы, а когда мы все помчимся спасать Государя Наследника, они нападут на станицу, чтобы отомстить за те события? — Шохирев в задумчивости стал пощипывать кончик уса. — А ведь такое может быть! И отпор варнакам, действительно, будет некому дать. Что же делать?
Я задумался: "Всё что я знал о хунхузах в том времени, и то, что узнал о них здесь, говорило о том, что нападение на станицу, а тем более на цесаревича маловероятно. Сейчас ещё действует запрет на причинение обиды иностранцам, как обычное положение хунхузских правил в крупных бандах. Именно поэтому Шисы Яньван или "Четырнадцатый Владыка Ада" объявил награду за голову подполковника Печёнкина, а не направил за ней своих головорезов. В Приамурье полно банд, которые не чтут никаких законов и правил. Полные отморозки. Этим абсолютно всё равно кого грабить и убивать. А Шисы Яньван, как о нём многие говорят, не жестокий, кровожадный разбойник, а вожак волевой и умный. Точнее сказать вождь, который силой своего духа в железной дисциплине держит войско, которое за него пойдёт в огонь и в воду. И войско это насчитывает до тридцати тысяч, если соберутся все банды, главари которых, говоря языком ХХ века, "ходят под Шисы". Отморозком его никто не считает. И взять на себя акцию по обстрелу пароходов с наследником российского престола — это если не подписать себе смертный приговор, то очень сильно осложнить своё существование. Не слишком ли большая цена за смерть своего друга — Золотого Лю?! Если бы ему надо было, его банда станицу раскатала бы без особого напряжения в любое время суток. Что сделали бы сто пятьдесят — двести бойцов станицы, включая казачек против его только гвардии, состоящей из тысячи отборных воинов, с огромным боевым опытом. Так что вряд ли будет нападение. Почему же у меня такое предчувствие опасности?!"