— Что-о-о? — растерялась Олимпия.
— И ваше любопытство. И ваше желание меня унизить и обидеть.
— Ты обиделся?
— Нет. Я запрограммирован не обижаться на женщин.
Олимпия с размаху залепила ему пощечину, но его голова не шелохнулась — Олимпия лишь больно отбила себе ладонь.
— Как ты смеешь говорить такие сексистские слова?!
— Я запрограммирован не обижаться на любых людей. Но я создан в эпоху, когда уже были одни женщины. Логично, что я запрограммирован не обижаться на женщин.
Олимпия потерла ладонь.
— Больно! — Она шмыгнула носом. — Из-за тебя всё!
— Я не должен причинять вред бездействием. Я могу охладить руку, — предложил Андрон.
Он мягко взял ладонь Олимпии в свои руки. Сперва они были теплыми, но, видимо, он включил внутри регуляцию, и по его ладоням полилась прохлада. Боль отступала.
— Что ты сейчас чувствуешь? — спросила Олимпия почему-то шепотом.
— Сострадание. Интерес. Боль. Неловкость, — ответил Андрон.
— Если неловкость, то пошути что-нибудь.
Андрон вздохнул.
— К моему большому сожалению, шутить я не могу. В заводских настройках блок юмора по-умолчанию не активирован.
— Так активируй!
— Это может сделать только человек через сервисную консоль.
— Что у вас тут происходит, юнгерка Олимпия?! — раздался возмущенный голос Аллы.
— Ничего! — Олимпия выдернула руку и покраснела. — Я ушибла ладонь, а робот помогает снять боль! Вот, ушибла! — Она зачем-то показала ладонь Алле.
— Андрон! — скомандовала Алла. — А ну марш за мной! У меня для тебя тоже есть грязная работа!
Алла повела Андрона на нижний ярус. Олимпия пошла следом. Они дошли до ворот двигательного отделения. Алла открыла двери.
— А ты, Олимпия, куда? Здесь работа для Андрона.
— Я никогда не была в двигательном отделении.
— Хорошо, зайди.
Они прошли еще одни двери. Вспыхнул свет, и Олимпия застыла, потрясенная красотой. Конечно она видела в колледже модель двигателя, но вот так вблизи — впервые. Двигатель завораживал. Он стоял посреди зала и больше всего напоминал старинный церковный орган — колоссальная сетка блестящих трубок разного размера, уходящих из пола в потолок ажурной пирамидой. Тысячи сверкающих трубок сплетались и перекрещивались в пространстве, и снова расходились, образуя фрактальные узоры. И вся эта конструкция неслышно вибрировала.
— За ленту не заходить! — предупредила Алла. — Всем понятно?
Олимпия кивнула. Андрон тоже. Он рассматривал двигатель с искренним любопытством — видимо, тоже видел его впервые.
— Андрон! — приказала Алла. — Ты должен взять тряпку и чистящий состав. И тщательно протирать все элементы. Да, все эти трубки. Понятно?