— Грязная магия Неблагих, — прошипела Фенелла.
Я перестала касаться Клезека, не желая, чтобы он запачкал кровью новый мягкий пол, но Благих с меня на сегодня было достаточно.
— Да, да, это магия Неблагих, Фенелла, и может ты вспомнишь об этом, когда снова решишь оскорбить меня.
— Это угроза?
Трансер попытался подтолкнуть ее к выходу, приговаривая:
— Тише, любимая.
— Да, полагаю, угроза. Я могу стать для тебя богиней плодородия и радости или же темной богиней, несущей зиму и губящей урожай. Именно этот лик богини навлекли на себя Благие несколько веков назад. Вы так ничему и не научились, — эта последняя фраза эхом отдалась по всему залу, людские голоса так не звучат. Вокруг меня, Риса, Бидди и Красных Колпаков прямо из воздуха посыпались белые и розовые лепестки, но цветочный дождь оканчивался прямо перед двумя Благими аристократами.
Их глаза округлились, и я увидела страх на их лицах.
— Она не хотела вас оскорбить, принцесса, пожалуйста.
— Именно этого она и хотела, Трансер, — голос мой звучал почти как обычно, и лишь немного слышалось эхо Богини.
— Мы соберем вещи и отправимся на побережье моря в ожидании вашего дозволения вернуться на эти новые волшебные земли, — проговорил он, потянув свою жену в двери.
— Так и поступите, — велела я. Лепестки опадали так густо, что были похожи на ливень, но по-весеннему теплый, так что я видела, как скрылись их испуганные лица за розовыми лепестками.
— Не нам обсуждать это, но они не заслуживают твоей милости, — сказал Клезек.
Рис обнял меня.
— Я люблю тебя, наша Мерри, такой, какая ты есть.
И вот так просто я снова разревелась, дурацкие послеродовые гормоны. Падение лепестков роз так ускорилось, что было похоже, словно мы находимся внутри волшебного снежного шара, который трясет гигант. Как говорят верующие, если бог со мной, тогда кто против меня? Это правда, но так больно осознавать, что не имеет значения, сколько чудес я покажу, я всегда буду слишком маленького роста, слишком человеком, слишком Неблагой для большинства из Благого двора, чтобы когда-нибудь признать меня. И разве шесть из шестнадцати знатных домов Неблагого двора не были тоже против меня, когда я основала двор здесь? Если сама Богиня не смогла заставить их увидеть свою узколобость, тогда ничто уже не поможет.
Я ощутила мягкий поцелуй в щеку и подняла взгляд, Рис уткнулся лицом в мою макушку, и рядом больше никого не было. Богиня сцеловала мои слезы, чего никогда не делала моя же мать. Я прошептала слова благодарности, и цветочный дождь замедлился, ведь я стояла почти по щиколотку в лепестках, было уже достаточно.