Я остановилась, так что и им пришлось, и посмотрела на них двоих. Они были членами личной стражи моего отца, Журавлями принца, веками, уж на протяжении всего моего детства точно, но я и не задумывалась над тем, что им может быть известен ответ на вопрос, который я хотела задать отцу.
— Люди все спрашивают меня, зачем отец учил меня быть правителем, если я никогда не должна была надеть корону. У меня нет на это ответа, но теперь здесь есть вы. Вы были его стражницами, его наперсниками… Известно ли вам, собирался ли он посадить меня на трон?
Догмаэла покачала головой.
— Я не была приближенной фавориткой принца Эссуса, поэтому не знаю, что было у него на душе.
Сараид же стала очень тихой, лицо ее было осторожным и пустым.
— Ты что-то знаешь, прошу тебя, расскажи мне.
— Он растил вас так, как умел, как будущего правителя, принцесса Мередит, но не собирался организовывать убийство своей сестры, вашей тети, или ее сына, своего племянника, чтобы посадить вас на трон.
— Тогда чего он для меня хотел?
— Я была его приближенной, но он никогда не доверял мне свои планы касаемо вас, учитывая его опасение за вашу безопасность. Он говорил, вы получите докторскую степень и станете первым доктором фейри, родившимся в Америке, эта мысль его радовала.
Я улыбнулась и кивнула.
— Было время, когда он хотел, чтобы я стала доктором, врачом.
— Думаю, учеба на врача заняла бы немало лет по человеческим меркам, поэтому можно предположить, что он не планировал, что вы вступите в гонку за трон.
Я кивнула.
— Думаю, ты права, но своей сестре он говорил, что я стала бы лучшей королевой, чем Кел когда-либо станет королем.
— Я слышала, как он сказал ей это, — призналась Догмаэла, — и она была в ярости. Будь это кто-то другой, а не принц Эссус, за такие речи он бы подвергся пыткам.
— Брат всегда был ее слабостью, — проговорила Сараид.
— Она боялась его, — сказала Догмаэла.
— Нет, — возразила Сараид.
— Она боялась его силы, Сараид. Она знала, что он был одним из немногих при дворе, кто был настолько силен, что мог свергнуть ее с трона.
— Хочешь сказать, убить ее? — уточнила Сараид.
— Да, именно это я и хочу сказать.
— Отец любил свою сестру, а она любила своего брата, — вмешалась я.
Они обе взглянули на меня.
— Они были привязаны друг к другу, каждый по-своему, — заключила Сараид.
Мы все лишь согласились с этим.
— Если бы не его любовь к своему племяннику… — произнесла Догмаэла.
— Он мог бы быть все еще жив, чтобы увидеть своих внуков, — продолжила я, и от этой мысли в груди заныло, а глаза начало жечь.
— Но если бы наш принц, ваш отец, был бы сейчас жив, тогда внуков могло бы и не появиться, — сказала Догмаэла.