На лице почти не было макияжа, и без привычной черной подводки ее глаза трех оттенков серого не казались столь пронзительными, отчего опять же выглядели почти обычными. Ее красота не нуждалась в макияже, но без него она представала холодной, отчужденной красавицей, словно высеченная изо льда и вороного крыла. Это была странная мысль, учитывая стоящую возле зеркала Катбодуа в своей мантии из вороньих крыльев, обе женщины, вероятно, изначально были похожими богинями сражений, но дальнейший их путь был столь различным. Одна стала королевой тысячелетия, ослабив другую настолько, что та превратилась едва ли не в человека. В конечном итоге, важны не ваши истоки или изначальные дары, а то, как вы ими распоряжаетесь.
— Приветствую тебя, тетя Андаис, Королева Воздуха и Тьмы, сестра моего отца, владычица Неблагого двора.
— Приветствую, племянница Мередит, Принцесса Плоти и Крови, дочь моего любимого младшего брата, мать его внуков и покорительница сердец.
Я тщательно подбирала слова, напоминая ей о том, что являюсь ее племянницей, чтобы она уважала хотя бы мою родословную, если не меня саму, но Андаис ответила мне с той же осторожностью, что и я, совсем без угрозы. Так не похоже на нее.
— Я не уверена, что сказать дальше, тетя Андаис.
Она вела себя совсем не так, как я предполагала, а когда сомневаешься, правда не самый плохой запасной план.
Она улыбнулась, выглядя уставшей.
— Мне так наскучили пытки людей, племянница.
Я постаралась сохранить ничего не выражающее лицо и почувствовала, как напряглась рука Дойла на моем плече под моим прикосновением. Я успокоила дыхание и ответила своим обычным тоном:
— Позволь признать, тетя Андаис, что это одновременно и удивляет, и радует меня.
— Позволяю, тем более что ты уже это сделала, Мередит, и тебя вовсе не удивляет, что пытки больше не радуют меня, тебя это шокирует, не так ли?
— Да, тетя, именно так.
Она захохотала, откинув голову, ее лицо светилось, но это был тот смех, от которого по спине бежал холодок, а каждый сантиметр кожи покрывался мурашками. Я слышала этот смех, когда она срезала кожу с людей под их крики.
Я проглотила свое колотящееся сердце, точно зная в этот момент, что не желаю видеть ее рядом со своими детьми. Я не хотела, чтобы они слышали этот смех, ни за что.
— Я вижу этот взгляд на твоем лице, Мередит. И знаю, что он означает.
— Не понимаю, о чем ты, тетя Андаис.
— Ты сделала вывод, приняла решение, и оно не в мою пользу, я права?
— В минуты просветления, тетя, ты столь многое отмечаешь.
— Да, — согласилась она с помрачневшим лицом, — в минуты просветления, когда я не позволяю своей кровожадности выйти из-под контроля и не вырезаю свои неудовлетворенность и похоть на телах своих придворных.