Макаров страдальчески потянул узел галстука и посмотрел на меня с укоризной.
– В общем, так, – наконец заговорил генерал. – Вот это все никуда не годится. Придется переписать.
Он чуть повернулся и показал пальцем на разложенные на столе бумаги.
– Есть переписать! – с готовностью откликнулся я. – А как?
– Как, как… – проворчал генерал, вернулся за стол и тяжело уселся в кресло. – Как, как… Ты сам, капитан, читал это?
– Так точно, товарищ генерал!
– Тогда что спрашиваешь?
– Там все верно изложено, товарищ генерал.
– А я и не говорю, что не верно. Я, знаешь ли, за сорок лет службы побольше твоего повидал. Тебе и во сне не приснится. Но переписать надо. Или ты хочешь, чтобы вас всех комиссовали к чертовой бабушке по состоянию психического здоровья?
– Никак нет.
– Вот и я никак нет. У меня через два часа совещание наверху, буду докладывать товарищу генерал-майору, а потом, скорее всего, с ним вместе еще и в Ленгорисполкоме отчитываться придется. А то и в горкоме партии. Там вот эти твои фантасмагории не оценят. Теперь давай думать, как переписывать.
Я придвинулся ближе, генерал вооружился красным карандашом и со сноровкой, выдающей большой и горький жизненный опыт, быстро набросал правки.
– Ну вот, никакой чертовни. Так, смотрим: у Шамранского пес сбился со следа и завел его в тупиковый двор; за рулем никто не дрался, просто машина управление потеряла – у нас таких потерявших уже десяток, не считая заглохших и со сгоревшей электрикой; гонщик этот на «Волге» из райотдела хотел совершить обходной маневр, но подвело знание местности; Зубровин производил предупредительные выстрелы, когда ханыги эти набросились на Гвичию…
– Шестнадцать раз предупредительно выстрелил, товарищ генерал?
– Да, шестнадцать! – отрезал генерал. – Гуманистом оказался майор, думал, что образумятся. Что еще? Вот непосредственно с боевым контактом на лестнице сложно: Бодровы, заплутавшие в квартире, участковый сознание потерял, ты тоже – оглох и ослеп… Значит, пишите, что преступники применили светошумовую гранату, ясно?
– Так точно!
– А откуда у них граната такая, капитан?
– Откуда? – с искренним интересом спросил я.
– А вот тут мы вспоминаем про лиц, разыскиваемых по ориентировке КГБ, которых вы видели в той квартире! Ты же их видел?
– Так точно. И я, и Бодровы, и Шамранский успел заметить. Всё в рапортах.
– Вот и пусть теперь доблестный Комитет государственной безопасности разбирается, кто эти двое такие, имеющие на вооружении специальные средства и обладающие подготовкой, позволяющей долгое время уходить от преследования сотрудников милиции, а потом – что характерно! – предпочитающие с крыши сброситься, но не даться живыми. Понимаешь намек, капитан?