Эпоха Плантагенетов и Валуа. Борьба за власть (1328-1498) (Фаулер) - страница 127

В Англии не существовало ничего подобного таким официальным должностям, важное исключение составляли только строительные работы, для ведения которых в 1378 г. были учреждены посты мастера-каменщика и мастера-плотника (на них было возложено общее наблюдение за всем королевским строительством). И хотя с 1360 г. вошло в обыкновение допускать в королевский придворный штат наряду с мастерами-каменщиками и мастерами-плотниками (как Йевель и Херленд) писателей (как Фруассара и Чосера) и впоследствии даже художников (как Томаса Принса из Литлингтона, сопровождавшего Ричарда II в Ирландии), они все же не занимали официальных постов, на которые назначались их современники во Франции. Современные авторы иногда называют Джилберта и Томаса Принсев «королевскими живописцами», однако в отчетах о выполненной ими работе оба они упоминались как «лондонские художники». В годы правления Генриха V в должности «живописца короля», по-видимому, состоял Томас Глостер, однако следующее упоминание о подобном звании приходится только на 1453 г. Что касается исторических трудов, то официальной хроники в позднесредневековой Англии не было, равно как и не было мемуаристов, подобных Базену или Коммину (хотя приглашение Хамфри, герцогом Глостером, итальянца Тито Ливио Фруловизи для написания биографии его брата Генриха V, пожалуй, может быть рассмотрено как отдаленная параллель). С другой стороны, в Лондоне было создано множество городских хроник, никакого аналога которым в Париже не было, и в начале пятнадцатого века мы видим зарождение английской традиции изучения древностей с появлением трудов Вильяма Вустера и Джона Роуза, написавшего среди прочих вещей «Жизнь и деяния Ричарда Бошана, графа Уорика».

Точно так же покровительство искусствам и литераторам в Англии, по-видимому, одновременно было менее официальным, несколько более старомодным и во многих отношениях имело более широкую основу, чем во Франции. Несомненно, отчасти это было результатом стечения обстоятельств, предыдущего исторического развития, войны и радикальных отличий в положении монархии и высшей знати двух стран; однако это также было итогом роста социальных различий и экономических перемен.

Недавно было высказано предположение о том, что лондонские хроники могут указывать на растущее влияние джентри и бюргерства, которые начинают сплачиваться и обретать голос в парламенте, тогда как доминирующее положение официального историка во Франции отражает самосознание монархии, неизвестное Англии. Безусловно, не простое совпадение, что в Англии с неослабевающим размахом продолжали строиться и перестраиваться в новом перпендикулярном стиле соборы и приходские церкви, в то время как во Франции величайшая эпоха готической архитектуры почти отошла в прошлое.