Вокруг десятилетнего мальчика сразу завертелась суета, и спустя какие-то пять минут в комнате было совершенно не протолкнуться. Александр чуть отстраненно, смотрел по сторонам, пытаясь вспомнить лица хотя бы кого-нибудь из присутствующих. Большая часть окружающих была знакома, но воспринималась как легкое d #233;j #224; vu. Вроде бы где-то видел, а вроде и нет, но как зовут, чем занимается, какой голос и прочие детали назвать вполне был в состоянии. Даже какие-то курьезы, связанные с теми или иными персонажами стали вспоминаться. Однако от копания в свежей памяти пришлось отвлечься — в комнату ворвался высокого роста мужчина с лихо закрученными усами. Приглядевшись, Саша непроизвольно улыбнулся. У него пронеслась мысль в духе: «Как мило, такое узнаваемое лицо», в то время как вошедший Александр Николаевич (свежеиспеченный император Александр II) подумал о том, что сын его рад видеть. В общем, смешной эпизод — все остались при своем мнении, будучи довольны.
Отец подошел к нему, взял за плечи, посмотрел в глаза и крепко прижал к себе. На его утомленном лице выступили слезы, и минуту спустя, повернувшись к замершему залу, он возвестил: «Господь милостив! Он облегчил наше горе и вернул нам сына!» После чего, взяв Сашу за руку, Александр Николаевич вышел с ним в коридор, к людям. А за ними выдвинулась вся эта слегка гомонящая толпа. Помещение, в котором нашего переселенца держали, находилось на втором этаже Зимнего дворца, недалеко от Большой дворовой церкви. Причина, по которой Александр оказался в том месте, ему были непонятны. Да и вообще, он расслабился и «потек по течению», доверившись руке отца.
Коридоры, по которым они шли, были полностью забиты прислугой и различными придворными, которые излучали всем своим видом или удивление, или восторг. Однако, вот, шагов через сто они встретили трех человек с совершенно бледными лицами. От них шел уверенный и едкий аромат страха. Нет, они не сходили в штаны, но флюиды ужаса витали вокруг них как навозные мухи возле сельского туалета. Перед ними император остановился, и в воздухе повисло напряженное молчание. Саша пригляделся и узнал среди этих людей скандально известного ему, в том числе и из книг, Мартина Вильгельма Мандта и, желая проявить вежливость, без какой-либо задней мысли, чуть кивнул ему, поздоровался и спросил о самочувствии. Получилось красиво. Откуда же Александру было знать, что это именно он заявил, будто второй сын новоиспеченного императора лежит при смерти, и никакой надежды более нет? Зато вот все остальные были в курсе, а потому по народу прошла волна легкого ропота. Но прекратилась она практически также быстро, как и началась. Император передал руку сына матери и попросил следовать далее. А сам остался стоять напротив Мартина. Позже Александр узнал, что разговор у них получился не простой, даже слегка болезненный, для лейб-медика конечно.