– Слушай сюда, Холодок, – понизил он голос, – Нонна Смолова тоже жива. Я уверен в этом.
– Где она? – спросил я, когда дар речи вернулся и фугасный вой затих в черепе.
– Я не достаю до нее сейчас, но… дай-ка мне руку.
И Таир продиктовал точный адрес, улицу, дом. И адрес доктора Лесовского сообщил – вдруг я решу наведаться по дороге.
– Передавай ему привет, – улыбнулся он и выплюнул на землю кровавый комок.
Таир умер во сне, и я застегнул его спальный мешок и спихнул тело в темные воды, дабы до него не добрались собаки. Оно присоединилось к другим трупам, сплавляемым по реке. Мертвецы вальяжно плыли к городу на горизонте, я пошел вслед за ними.
И теперь я еду по поганым улицам, высунув в окно локоть, сверяясь с заметками Таира на карте. Вечереет, и город просыпается. Люди вываливаются из нор под дождь, пьют его отраву. Организмы привыкли к ядам. Я заглядываю прохожим в глаза, но не вижу в них ничего, кроме злобы, похоти, желания поскорее укрыться в сладостном забытьи.
Из сточных канав несет падалью. Зловонный пар клубится над канализационными люками. Бездомные жгут костры в бочках из-под мазута. Неоновый свет озаряет язвы и червоточины реальности.
Здесь обитает моя Нонна.
Я крепче сжимаю руль.
Поп-расстрига на углу лжет о загробном суде. Тут же барыга толкает товар, не стесняясь ментов. Менты куплены, на ментах виснут размалеванные трансвеститы. Кого-то забивают арматурой в закоулке. Возле порнокинотеатра, демонстрирующего снафф, танцуют кришнаиты.
Проститутки липнут к «форду», им наплевать, как я выгляжу, они обслуживали и существ уродливее.
И на каждом шагу бордели. В бывших библиотеках, залах суда, в магазинах детского питания. Товар на любой извращенный вкус. Что бы вас ни заводило – от мертвых животных и протезирования, до дефекации и поедания сексуального партнера – вывески обещают, что вы останетесь довольны.
Я сворачиваю на тупиковую улицу. Несколько минут разглядываю черные двери, неброскую надпись «Инсект-клуб». Полы моего плаща оттягивает револьвер, и пули перекатываются в карманах.
«Пора», – думаю я.
В полутемном вестибюле, окутанном дымом ароматических палочек, меня встречает администратор. Женщина неопределенного возраста, шелковый халатик едва прикрывает ее ягодицы. Предплечье украшает вытатуированный махаон. Из-за пластических операций напомаженное лицо кажется восковой маской.
Страх на миг сдавливает мне грудь, но я ищу ее глаза и облегченно выдыхаю. Глаза блеклые, рыбьи. Это не она.
Администратор подозрительно хмурится, но я показываю кошелек. При виде купюр, взятых взаймы у дока, включается рекламная улыбка.