Какие потери понес 1902-й Краснознаменный ордена Ленина и Суворова III степени САП в ходе Ленинградской наступательной операции?
За два месяца наступления наш САП безвозвратно потерял, примерно, два полных состава. Когда в марте 1944 года мы вышли на шоссе Псков — Остров и атаковали станцию Стремутка, чтобы перерезать это шоссе и ветку железной дороги, то в этом бою были сожжены и подбиты последние самоходки полка.
Нас вывели в тыл, под Москву на переформирование, в центр подготовки самоходной артиллерии. Там мы получили новые установки, укомплектовали личный состав и в мае нас отправили в Белоруссию, под Могилев. Мы готовились к наступлению в полосе обороны 49-й Армии. Наш полк был зачислен в армейский ударный передовой отряд, которому предстояло, после прорыва немецкой обороны, действовать в немецком тылу. Задача ставилась — пройти рейдом на максимальную глубину, перекрывая противнику дороги к отступлению. 23.06.1944 штрафники форсировали реку Проня и захватили плацдарм, на который понтонеры сразу подвели наплавной мост. Утром мы ушли в рейд по этому мосту, на Могилев. Двадцать четвертого числа мы были на реке Бася, на следующий день — на реке Реста, а двадцать шестого числа прорвались к Днепру, в районе села Луполово (пригород Могилева). В этом месте нас, вместе станковой бригадой и ИПТАПом, повернули на север и мы форсировали Днепр. Вышли на стык трех шоссейных дорог на Минск и Гродно. На Минском шоссе встали в засаду. На нас пошли немецкие войска, прорывающиеся на запад. Бой длился целые сутки, но мы не дали им пройти и выскользнуть из окружения. Мы находились на южной «границе Минского котла» и обстановка напоминала «слоеный пирог». Наши и немецкие части перемешались. Так днем мы, колонной, движемся на запад, а ночью по нашим следам, тем же маршрутом, идут немцы, истребляя по ходу наши тыловые части и затрудняя подвоз горючего для бронетехники. Нашей передовой колонне приходилось останавливаться и занимать круговую оборону. Доходило до того, что нас снабжали горючим с воздуха ПО-2. Самолеты садились в поле, рядом станками и самоходками. Двенадцатого июля мы пошли на Мосты и вышли к Неману, но все переправы через реку были уничтожены. Ширина реки перед нами была примерно 170–200 метров.
На подходе к реке мы захватили большой обоз, состоявший из подвод, на которых на запад уходили с немцами мужики и бабы, видимо, немецкие пособники. Стали делать штурмовую переправу. Мужиков «отмобилизовали», предупредив их — «убежит один — расстреляем всех». Разбили этих «помощничков» на «десятки» и они разбирали старые дома, делали клети. Так, к утру был готов настил, а чуть выше по течению наши ребята позже обнаружили брод. Мы преодолели водный рубеж и вскоре были возле Белостока. Наш отряд оказался полностью отрезан от остальных сил, так как остальные подразделения безнадежно отстали. Поляки видели нас, но никто не выдал немцам. На окраине Белостока находился старый военный городок, в нём когда-то размещались польские уланы. В городке этом был и костел. Помню, что вылез из САУ и зашел в этот костел, а там встретил ксендза, великолепно говорящего по-русски. Выяснили, что он бывший петербуржец. Ксендз показал мне собственную изумительную библиотеку. На одной из полок, недалеко от энциклопедии Брокгауза и Эфрона и «Истории Государства Российского», я заметил книги Маркса, Ленина, Энгельса, и работу Сталина «Вопросы ленинизма».