— Вот видишь, теперь мы знаем, где находится эта блондинка. Не будем терять времени.
Саду дрожащей рукой отыскал зажигалку и наклонился, чтобы осветить лицо убитой. Увидев это, Жожо дунул на пламя.
— Идем же. Никто ее до завтра не найдет. А мы к этому времени будем далеко.
— Но ты же убил ее!
— А ты как хотел? Ведь она продала бы всех нас. Пойдем! Надо торопиться.
Они осторожно покинули стройку и направились к госпиталю.
— Входите же, — поторопил Дорн появившегося на пороге Гирланда. — Как поживаете?
— Прекрасно, — ответил Гирланд с издевательской улыбкой. — Видно, плохи ваши дела, раз вы снова решили обратиться ко мне. — Он пересек комнату и спокойно уселся в кресло.
— Вы, как всегда, невежливы, — отозвался Дорн с горькой усмешкой. — Но у вас есть редкие качества, за которые я готов вам платить. Насколько мне известно, ваши дела в последнее время идут неважно.
Гирланд спокойно взял сигарету из серебряного портсигара, украшавшего стол Дорна.
— Все зависит от точки зрения. Люди вроде вас мечтают о богатстве и славе, а мне больше нравится фотографировать хорошеньких девушек.
— О вкусах не спорят, согласен. Но поговорим серьезно. Во-первых, хотели бы вы поработать на меня?
— Работать на вас? Конечно же, нет! — ответил Гирланд со смехом. — Но мне кто-то говорил о десяти тысячах. За такие деньги я готов рискнуть.
— У вас в голове, видимо, только две вещи — деньги и женщины…
— Я живу так, как мне нравится. Вас это совершенно не касается. Так о чем идет речь? — Мужчины уставились друг на друга, и Дорн испытал странное удовлетворение, когда его взгляд встретился с холодным взглядом Гирланда.
«Я не ошибся, пригласив этого типа», — сказал он себе, а затем вкратце изложил дело Эрики Ольсен.
— Нам необходимы сведения о Кунге, — сказал он не терпящим возражения тоном. — А эта женщина, видимо, знает многое. Ходят упорные слухи, что он изобрел какое-то принципиально новое оружие. Так это или не так, но мы хотим знать как можно больше. Особенно нас интересуют его слабости. Кому их и знать, как не его любовнице.
— А почему вы думаете, что она начнет говорить? — Гирланд уселся поудобнее в кресло.
— Мы добьемся этого. Я же сказал, что ценю вас за особый талант. Талант нравиться женщинам. Ваши способности обольстителя я и оплачу.
— Да, ваши тупицы определенно не смогут сыграть такую роль. — Гирланд внимательно рассматривал дым сигареты. — А вы значительно хитрее, чем я думал, Дорн.
— И все же попытайтесь быть повежливее, хотя бы сейчас… Итак, вы беретесь?
— Я этого пока не сказал. Не будем торопиться. Что конкретно я должен сделать?