Гонг прервал бой — и секунданты унесли Слейда в угол.
— Это что-то необыкновенное! — восхищенно болтала Вестал. — Я и не представляла, что боксерский поединок может быть столь интересным. О Чэд, я так рада, что ты взял меня с собой!
Я услышал ее последние слова и это ее «О Чэд», вырвавшееся, видно, непроизвольно. Но кровавое зрелище на ринге настолько захватило меня, что я не обратил внимания на то, какой смысл вложила в эти слова моя спутница.
Третий раунд оказался последним. Секунданты втолковали-таки Джонсу его задачу: спокойно подготовить атаку и добить противника одним ударом.
Конец наступил на второй минуте раунда, когда Джонс нанес сильнейший хук левой и тут же — прямой правой. Оба удара пришлись по сломанной челюсти Слейда. Падая, он издал короткий стон, от которого кровь могла застыть в жилах. Он еще попытался приподняться. Только это было выше его сил. Сознание оставило Слейда — с ним было все кончено.
Вестал вскочила на ноги. Не схвати я ее вовремя, она прыгнула бы на ринг.
— Спокойнее! — я попытался урезонить не в меру возбужденную женщину.
Не отрывая взгляда от квадрата ринга, она попыталась освободить руку. Ее усилия были напрасными: я держал крепко. Она была не единственной, кто в эти минуты смотрел на ринг глазами садиста. А рев и грохот, от которых могли лопнуть барабанные перепонки, усиливали всеобщее сумасшествие и эту агрессивность.
Когда судья отсчитал десять секунд и Слейда оттащили в угол, силы покинули Вестал. Не поддержи я ее, она свалилась бы на пол.
— Заберите меня отсюда, Чэд, — выдохнула она. — Я сейчас упаду в обморок.
Расталкивая плотное кольцо журналистов, толпящихся возле ринга, к вам пробился Леггит.
— Могу я чем-нибудь вам помочь, мистер Винтерс? — спросил он.
— Ее нужно побыстрее увести отсюда.
— Следуйте за мной.
Словно ледокол, он пошел сквозь толпу, как это может делать только коп, — и люди расступались перед ним. Полунеся, полуведя Вестал, я шел следом.
Идя в кильватере Леггита, я вскоре оказался возле раздевалок. Толпа, оживленно переговариваясь, текла к выходам.
— Подождите меня здесь, — бросил лейтенант, — сейчас я разыщу вашу машину.
Я стоял, поддерживая Вестал. Мне и самому было плоховато от жары, которая въелась в каждую пору моего тела.
— Как вы себя чувствуете? — полюбопытствовал я, чтоб не молчать.
— Все в порядке. На меня подействовали возбуждение и жара. Никогда так не волновалась. Никогда не испытывала ничего подобного.
Она подняла голову и взглянула мне в лицо. То, что я прочитал в ее глазах, потрясло меня. Я достаточно долго общался с женщинами, чтобы не понять смысл этого взгляда. Сейчас, здесь, в этот момент, она хотела меня так откровенно и страстно, как только женщина может желать мужчину.