– Дел невпроворот. Столько событий в последние дни, – отвечаю я.
– Всегда можно выкроить время для матери, молодой человек, – поддразнивает она, словно разговаривает все с тем же маленьким мальчиком, который когда-то переступил порог ЭПО. С тех пор многое изменилось. Не только для меня, но и для нее тоже.
– На самом деле я хотел попросить… не регистрируй меня пока. – Я тянусь к ней, чтобы остановить ее пальцы, набирающие текст, и она тотчас отдергивает руки, избегая контакта.
– Прости, я…
– Нет, все в порядке. – Она улыбается. – Просто к нам никто не прикасается.
Я киваю, и она возвращает руки на место.
– Я даю тебе пять минут, прежде чем войти в систему, но делаю исключение только потому, что ты хороший мальчик, который не забывает свою маму. Договорились?
– Спасибо, Стефани. – Я улыбаюсь, и она кивает мне, разрешая пройти в хранилище.
Должно быть, ей нелегко здесь приходится. В подземелье, вдали от людских глаз. Никто даже не вспоминает о ней и не думает о ее существовании. Я оглядываю пустынные коридоры – интересно, чем тут занимается Проекцион целыми днями? Сюда редко кто заглядывает.
Мне вдруг приходит в голову, что она тоже должна быть здесь. Стефани. Настоящая Стефани. Ее замороженное тело спит вечным сном, в то время как разум живет в сотне шагов от нее, сидя за холодным столом. Прямо-таки загробная жизнь!
Мне навстречу идет мужчина. Он прячет от меня заплаканные глаза, но я успеваю заметить униформу сотрудника службы безопасности под его длинным халатом. Он даже не смотрит в мою сторону, да это и не важно, видит он меня или нет. У меня есть допуск. Пилоты имеют свободный доступ в большинство помещений Башни. Разумеется, есть запретные зоны. Мы не можем просто так завалиться в Купол, по понятным причинам, и апартаменты мисс Сильвы доступны только по приглашению.
Я поворачиваю направо в голубой коридор и провожу пальцами по утепленным стенам. Под ногтями скапливается тонкий слой льда, оставляя следы на стене, как бывает, когда зачерпываешь мороженое из стаканчика.
С каждым шагом ноги все острее чувствуют холод. Он проникает даже сквозь тяжелые ботинки. Я доверху застегиваю молнию комбинезона. Моя одежда, конечно, не годится для этого спонтанного визита, но я уже здесь, и отступать некуда.
Проходя через первые двери слева от меня, отмеченные полупрозрачными полосками пластика, свисающими с потолка, я окидываю взглядом пустынный зал. Над пионерами крионики когда-то смеялись, отвергая их идеи как научную фантастику. Но до тех пор, пока они не оказались востребованными. Все эти миллионы женщин, достигающих конца своей жизни, так и не создав себе замену. Кремировать их, хоронить – такая расточительность. Нужно было что-то с этим.