— Мой рот на замке. На какое-то время точно. Не говори маме!
— Обещаю! «Вот те крест и пусть меня зарежут», как говорила Пруди.
— Потому что у мамы обостренное чутье. Здорово, что ты дома, Белла, хоть и ненадолго. Ты так повзрослела. Вот бы мы могли остаться здесь на несколько месяцев!
— Да, я понимаю.
Они вернулись к ступенькам в изгороди, ведущим в сад Нампары. Над Черными утесами у края пляжа Хендрона нависла пелена тумана из разносимых ветром брызг. В открытом море пара рыбацких лодок из Сент-Агнесс пыталась скрыться от поднявшихся волн в не слишком безопасной гавани. Чайки оседлали волну, покачивались на ней, и периодически взмывали в воздух, суматошно хлопая белыми крыльями, когда их неожиданно окатывало водой. Дождя пока не ожидалось, он прольется только завтра. Солнце постепенно тускнело, напоминая гинею под куском муслина.
— У тебя есть часы?
— Нет. По крайней мере, тех, которые ходят.
— Наверное, прошел час после обеда. До темноты осталось часа четыре. Я подумывала сегодня навестить Валентина. Как тебе эта мысль?
— Осталось несколько бананов, которые ты с собой привезла, — ответила Белла.
— Тебе они понравились?
— Да, довольно неплохие на вкус.
— Теперь их каждый месяц привозят на причал в Пенрине. В основном их приходится готовить, потому что они перезрелые. Но эта связка только что созрела.
— Шимпанзе ведь зовут Баттон?
— Батто.
— Батто. Надо принести ему парочку на пробу, вдруг ему понравится.
Когда вдалеке показался Плейс-хаус, взору предстали работы на Уил-Элизабет, почти примыкающей к тропе у дома. Шахтный копер в этом году значительно разросся, но по-прежнему не было видно насоса. Девушек почтительно поприветствовали два шахтера, оказавшиеся на поверхности, затем они объехали огромный отвал, откуда уже скатилось прямо в море много тонн по склону утеса.
— Дом потерял красоту, — сказала Белла, когда копыта лошадей процокали по мощеной дорожке.
Везде было тихо. В конюшне заржала лошадь, и Неро фыркнул в ответ. Они спешились у каменной лестницы, привязали лошадей и поднялись на три ступеньки к парадной двери. Клоуэнс дернула за колокольчик.
Они подождали. Послышались голоса, смех, возгласы, стук каблуков по коридору. Дверь со скрипом распахнулась. Выглянул коренастый мужчина в черном сюртуке и полосатом фартуке. Сестры видели его впервые.
— Да?
— Надеюсь, мистер Валентин дома, — заговорила Клоуэнс.
Мужчина уставился на них и перевел взгляд на привязанных лошадей.
— Это как сказать.
В прихожей снова послышались шаги. Появился высокий и обходительный Валентин. Но сегодня он выглядел не особо галантно. Черные волосы свисали в беспорядке, кто-то пролил вино ему на рубашку.