— Полагаю, ты вправе относиться к этому проще, чем я, — продолжила Демельза, — может, собственнический инстинкт или ревность скрываются за суевериями, которых не должно существовать. Но ты давно меня знаешь. Никто не знает меня лучше и дольше, и порой я испытываю подобные чувства. Ты сам частенько обвинял меня, что я говорю, как Мэгги Доуз.
— Иногда я сомневаюсь, что она жила на белом свете.
— Жила, Росс. У нее были светлые волосы, наверное, крашеные, и всепроникающий взгляд черных глаз. В детстве я сидела с ней, и может, она научила меня чему-нибудь, или я сама переняла от нее. Порой у меня возникают чувства, чутье, которому я не могу дать логического объяснения, чтобы убедить такого солидного и здравомыслящего человека, как ты...
— Ну-ну! — воскликнул Росс. — И кто теперь у нас шутит?
— Ну хватит... — Демельза с тревожной улыбкой повернулась к нему. — Скажем так, по поводу Валентина у меня странное предчувствие, от которого веет холодком. Ты его любишь, и когда я его вижу, он вполне мне нравится. Знаешь, что такое мурашки?
— Да.
— У меня от него мурашки по коже.
Утром Джордж Уорлегган принимал неожиданного посетителя.
Филипа Придо он знал довольно неплохо, поскольку к нему привязалась Харриет. Они встречались в Кардью, сидели за одним обеденным столом и даже дышали одним воздухом, но едва перемолвились словечком. У Джорджа этот юноша вызывал антипатию. Во-первых, Джордж считал, что Харриет слишком носится с ним, во-вторых, его не особо волновали герои войны. Вероятно, они служили напоминанием о Россе Полдарке (у Филипа не было шрама, и он не хромал, но что-то общее в них было). В третьих, его выгнали из армии, и, по-видимому, он даже не стремился приобрести полезную профессию. Разумеется, Джордж был хорошо знаком с обычаями высшего общества — дворяне в большинстве своем не зарабатывают на жизнь, это порицается в их кругах, а если немногие осмеливаются, то их презирают, как презирают и Джорджа, который сам сколотил состояние.
— Сэр Джордж Уорлегган, — поприветствовал его Филип, стоя у порога, как бобовый стебель.
— Капитан Придо, проходите. Прошу, садитесь.
Сам Джордж не стал подниматься.
— Благодарю.
Филип нервно поправил очки. В очках он казался высокомерным, словно смотрел на собеседников с презрением. Именно это породило в Клоуэнс предубеждение к нему.
— Вы знаете, когда мы встретились, я воспользовался вашим сердечным гостеприимством, но сейчас... пришел по делу, и потому решил зайти в ваш банк.
— Вы пользуетесь услугами нашего банка? — спросил Джордж, хотя прекрасно знал, что гость их клиент, и даже знал точную сумму превышения кредита.