— Моё сено! Травка моя! Сто-о-ог!.. — в тон Голенищеву запричитала Пелагея. — Держи его! Щас улетит!
А вслед за этим и любой бы уже заметил, даже невооружённым глазом, как из-под стога на том берегу речки ударили струи белого пламени и стог стал подниматься вверх.
Он поднялся немного, подпираемый этим пламенем, и так завис в метре от земли, слегка вибрируя и издавая какие-то непонятные звуки, вроде тарахтения и рокота.
А потом случилось ещё более невероятное, даже для подготовленных ко всему Патрикеева и Голенищева.
Селёдкозасольская, вдруг, бросилась вперёд и поплыла через реку.
Очень скоро она оказалась на противоположном берегу, мокрая и освежённая, а её злосчастный стог к этому времени от земли отделяло не менее полутора метров.
— Моё! Не отдам! — завопила громогласно женщина и, вцепившись в сухую траву, попыталась вернуть матценность на исходное место.
Не тут-то было.
Стог упрямо рвался ввысь.
Тем не менее, Патрикеев с прапорщиком бестолково и суетливо бегали по берегу, не зная, что предпринять и тем самым помочь несчастной женщине, которую бессовестно и подло грабили прямо на их глазах инопланетяне.
— Ты наверх влазь! Наверх! — советовал Голенищев, сам понимая в то же время, что такая крайняя и очень рискованная мера вряд ли окажется действенной в существующем положении вещей.
— Потом подашь на инопланетный разум иск в суд, — вторил прапорщику лейтенант. — Кстати, сено твоё застраховано?
Но Пелагея военных не слышала. Тем более что стог к этому времени поднялся настолько, что ноги, не желавшей расставаться со своим добром Пелагеи, уже болтались в воздухе, не доставая до земли.
— Отпусти! Дура! — наперебой кричали военные, завидев фермершу в опасном для её жизни положении. — Отпускай, а не то улетишь в космос! Это же космический корабль! НЛО!
— Ни за что, — твёрдо заявила женщина. — Не отпущу бурёнкину жратву. И до этих воришек, помянете моё слово, доберусь.
Со стороны деревни, возле крайних хат послышались возбуждённые голоса. То бежали односельчане на выручку Пелагее.
Все эти земляки отчаянной женщины громко топали ногами, отчаянно размахивали руками и вообще, судя по всему, собирались принять самое активное участие в происходящем.
Один мужик так вообще бежал, размахивая огромной оглоблей над головой.
Некоторые из односельчан были на подпитии и потому бежали к речке, выписывая кренделя. Те, что были потрезвее, орали:
— За Родину! Уррра-а-а-а-а!
Очень скоро все они, и трезвые и пьяные, устремились к узенькому деревянному мосточку, переброшенному чуть в сторонке через Петляевку.