– Быстро выводи сферу из-под щита и кастуй невидимость! – приказал Гесорт, и я мгновенно исполнила это распоряжение.
Сидеть, как пойманная поваром мышь под банкой, у всех на виду мне не нравилось до отвращения.
– В тень дерева… не этого, – торопливо командовал Стай. – Выше… левее… Вон они!
Его жезл указывал на стену, по которой осторожно передвигались мужчины, одетые в форму герцогских гвардейцев. Вот только в руках у них были не мечи и луки, а довольно мощные боевые жезлы. Я даже не представляла прежде, что такие можно купить в магических лавках.
– Это не все! – в два голоса сказали мы с Эстом, заметив тройной фаербол зловещего синевато-черного цвета, летящий в сторону недавно покинутого нами купола.
Он двигался от замковой башенки с противоположной нападающим стороны, чуть медленнее и тяжелее обычных, и нес в себе не огонь. Такие артефакты остались только в тайниках некоторых лордов со времен последней войны, и начинены они тройной силой стихий – сумасшедшей смесью урагана со смерчем и грозой, а при ударе производят мощный взрыв. Через миг тут не останется ни одного целого дерева и оконного стекла, ни одной непокореженной крыши и башни.
У меня не было даже мгновения на выбор, какой купол экстренно усилить, пустую обманку или большой, подсознание выбрало за меня. Три дополнительных слоя накрыли наших пленников, оставив мне лишь воспоминание о недавно использованном накопителе.
Последним усилием я подняла сферу в небо, так высоко и быстро, как только сумела, и осела на дно, торопливо отыскивая в пенальчике новый камень.
– Подлецы… – яростно зашипел за спиной Эстен, и я приподняла себя лианой, желая хоть что-то рассмотреть.
Зря. Такие вещи лучше никогда не видеть, иначе потом они начнут приходить в страшных снах и чудиться в обычных всполохах летних гроз.
Под нами бушевал бешеный смерч, огромным черным веретеном метался по прекрасному недавно саду, выдирая кусты и деревья, круша статуи и беседки. За ним победным шлейфом летали какие-то доски – кажется, ставни или двери, несколько деревьев, куча разного неопознанного мусора и даже животное: то ли собака, то ли овца.
– Бездари… неучи… – расстроенно буркнул Гесорт и вдруг уставился на меня: – Ты его чувствуешь? У вас амулеты связаны.
«Надо же, какие секреты иногда вскрываются», – сердито пыхтела я, пытаясь понять, как, откуда и что именно я должна ощущать. Может, королевский амулет должен нагреться либо, наоборот, остыть? Или я испытаю чужую боль, или… Вот никакого «или» мне почему-то даже представлять не хотелось. От одной попытки подумать о чем-то плохом в душе вскипало стойкое отвращение, как ко всяким червякам.