Но к тому времени, когда муж вернулся в дом, расспрашивать его о чем-либо стало просто опасно. Герхард Баум был в ярости. Он рвал и метал! Слуге, сунувшемуся зачем-то к хозяину дома, прилетело в челюсть, а его помощник и вовсе забился в какую-то щель, выудить из которой бедолагу оказалось чрезвычайно трудно. Впрочем, после ужина муж вроде бы немного отошел, перестал бросаться на окружающих и смог объясниться с супругой, уже не переходя на мат и рычание, хотя руки у него дрожали, а в глазах плескалась просто сумасшедшая смесь из ярости и обиды.
Причиной его дурного настроения оказались поломки. Именно так, во множественном числе. Перед обедом полетел металлопроцессор, у которого полностью выгорел рунно-программный блок. Сначала. После замены сгоревшего оборудования процессор был запущен снова, но не успел он проработать и получаса, как повело операционный стол. Прямо под изумленными взглядами работников идеальная плоскость рабочего стола машины пошла волнами и застыла в таком виде. Стальная пластина десяти сантиметров толщиной и весом под три тонны! Понятное дело, что без замены этой детали ни о какой дальнейшей работе процессора не могло быть и речи. Но не успели мастера отключить агрегат, как у него пробило встроенную вакуумную печь, в которой в тот момент шла «выпечка» детали из порошковой стали, и это событие поставило окончательный крест на восстановлении работоспособности сложнейшей машины. А что чинить-то, когда к пошедшему волнами столу присоединились изогнувшиеся в солидарности с ним ведущие и прокатные валы… пяти и восемнадцати сантиметров в диаметре, между прочим!
Не успел герр Баум выматерить криворуких подчиненных и собственную судьбу-злодейку, как в двух шагах от процессора сначала завизжал и задымился фрезерный станок, а следом, разбрасывая вокруг обломки деталей, станины и прочих металлических прибамбасов, взорвался стоявший в углу токарный автомат. Хотя что в нем могло рвануть, не понимал никто из присутствовавших. Но одно Герхард Баум точно осознал: никакими случайностями здесь и не пахнет… В чем и убедился, когда вроде бы заглушенный с вечера рабочий кран вдруг взревел приводами и, промчавшись по проложенным вдоль ангара рельсам на чудовищной для этого медлительного агрегата скорости, со всей дури впечатал в боковую стенку прицепленный к нему мусорный контейнер, набитый хламом и ожидавший вывоза из мастерской. Две тонны железного лома, упакованные в железный же контейнер, легко снесли переборку, ведущую в хранилище при мастерской, и с грохотом обрушились на стойки и стеллажи, раздавив и искорежив по крайней мере половину оружия и снаряжения, разложенного там в ожидании ремонта или для выдачи заказчикам. Это был крах.