Вячко молчал и только уворачивался от прилетающих ударов. Хорошо еще, что разошедшаяся не на шутку рыжая все же ограничивалась рукомашеством да точечными техниками уровня неофита, не выше. Но и так бедолаге нехило досталось от бушующей наемницы. И если бы не пресловутая напитка тела Эфиром, летать бы сейчас Вячеславу от стенки до стенки, а так он даже от воздушных и водяных техник уходить настропалился. Правда, что делать дальше, юноша не представлял. Бить противницу он почему-то не мог… ну не мог, и все тут. А долго прыгать по комнате не получится, рано или поздно он начнет выдыхаться, и тогда Елизавета его точно достанет, и не вскользь, как уже прилетало пару раз, а по-настоящему, всерьез. Рассчитывать же на то, что рыжая устанет раньше, было бы просто глупо. С физической подготовкой у нее дела обстоят, пожалуй, получше, чем у самого Вячка…
Еле уклонившись от какой-то странной, ни на что не похожей техники, вспоровшей матрац кровати и подушку словно ножом, Стрелков глухо выматерился. Пора прекращать эти игры. Скользнув в сторону, он постарался хоть на секунду выпасть из поля зрения наемницы. «Неприметность» знакомо надавила на плечи, и Вячеслав, оказавшись за спиной рыжей, аккуратно ткнул ее пальцем в шею. Эфир привычно кольнул руку холодом, и девушка, застыв на полушаге, вдруг мягко осела на пол. Вячко еле успел подхватить ее на руки и, оглядевшись по сторонам, уложил заснувшую противницу на развороченную постель. И надо же было именно в этот момент открыться входной двери!..
— Весело тут у вас, — констатировал вошедший в комнату атаман и помахал рукой, отгоняя от лица пух из вспоротой подушки, разлетевшийся по всей комнате после удара целительницы-наемницы, угодившего в кровать и порезавшего постельное белье на мелкие лоскутки.
— Я… — Вячеслав только что не отпрыгнул от кровати.
— Да не суетись, знаю я, что здесь произошло, — с легкой усмешкой отмахнулся атаман наемников и, бросив взгляд на сладко посапывающую Елизавету, качнул головой. — Ты не сердись на нее. У Лизы характер настоящего целителя, волнуется она за своих подопечных и терпеть не может, когда те делают глупости и не заботятся о своем здоровье. Последних она иначе как самоубийцами не величает.
— Но я же не знал… — заговорил было Стрелков и, вновь наткнувшись на насмешливый взгляд собеседника, умолк.
— Только это тебя и извиняет в ее глазах. Если бы ты знал, что творишь, Елизавета одной трепкой не ограничилась бы. Всю душу вынула бы и мозги выела. Поверь, это она умеет, родство обязывает, так сказать, — развел руками Кирилл.