По крайней мере, так я полагал. А мог и ошибаться. Быть может, Рагналл уже идет на Сестер или поджидает у реки со «стеной щитов». Штандарт его развевается над Эдс-Байригом, что, по моему мнению, представляло собой уловку, призванную уверить нас в том, что он внутри нового частокола. Чутье подсказывало: ярл пересекает реку. Вот только зачем ему в таком случае оставлять людей на Эдс-Байриге? Впрочем, это не главный вопрос, да я и забыл про него, когда увидел перед собой группу суетящихся людей. Кольчуг на них я не заметил. Мы следовали по недавно проторенному через лес пути, по дороге, которая должна была вести от холма к мосту из лодок, и люди тащили мешки и бочонки. Скорее всего, это были слуги, но, так или иначе, завидев нас, они бросились в заросли. Мы поскакали дальше, ныряя под ветвями, и заметили новых носильщиков, а затем среди зелени возник вдруг просвет, и вскоре перед нами уже лежала открытая местность. Она была усеяна шалашами и потухшими очагами, и я понял, что мы в том месте на берегу реки, где Рагналл устроил временный лагерь.
Подгоняемый шпорами, Тинтрег вылетел на свет. До реки оставалось всего шагов сто, а у моста из лодок скопилась толпа, ожидающая переправы. Другой берег уже пестрел от людей и лошадей; большая часть армии шла на север, но на нашей стороне оставалось много коней, припасов, домашних и слуг. Чутье не подвело меня – Рагналл направился в Нортумбрию.
Потом мы ударили.
Рагналл наверняка знал о нашем приближении, однако, видимо, рассчитывал, что мы пойдем прямиком под Эдс-Байриг и встанем там, введенные в заблуждение его большим знаменем, решив, будто он внутри. Наш стремительный бросок застал его арьергард врасплох.
Арьергард, впрочем, это громкое слово. Остатки на южном берегу Мэрса включали пару сотен воинов, их слуг, некоторое количество женщин и детей да россыпь свиней, коз и овец.
– Сюда! – заорал я, забирая влево.
В мои намерения не входило бить прямо по перепуганной толпе, бросившейся к мосту, – вместо этого я хотел отрезать ее от переправы. Я обогнул беглецов и погнал Тинтрега вдоль реки к мосту. Прямо позади меня скакало по меньшей мере около дюжины дружинников. Взвизгнул ребенок. Один из мужчин попытался остановить нас и швырнул тяжелое копье, просвистевшее мимо моего шлема. Я промчался дальше, но, видимо, кто-то из моих ударил его, потому что до меня донесся жестокий звук стали, врубающейся в кость. Тинтрег клацнул зубами, ворвавшись в массу, сгрудившуюся перед мостом. Люди пытались сбежать, некоторые полезли в ближние лодки, другие прыгали в реку или даже в отчаянии спешили обратно к лесу. Я натянул поводья и соскочил с седла.