– Невероятно! – выдохнул он. – Господи, это невероятно!
Кунц кивнул. Он был рад. Он был счастлив. Он предложил Эдисону еще понюшку.
Гинеколог покачал головой.
– Пожалуйста, – сказал Кунц. – Сделайте это для меня. Вам станет гораздо лучше.
Харви Эдисон и сам уже не хотел останавливаться. Порошок был очень хорошим – такого он никогда не пробовал. Он приблизил корпус ручки к левой ноздре, заткнул правую, нюхнул. И снова невероятная волна наслаждения пронеслась по его телу.
Единственным, что не нравилось Кунцу, было то, что исчез острый, пряный запах страха, исходивший от гинеколога. Но это была малая цена за очищение этого человека. Харви Эдисон нуждался в очищении для достижения абсолютного доверия.
Чтобы достичь его, Харви Эдисон должен на собственной шкуре познать Пятую истину, гласящую: «Очищение возможно только путем уничтожения».
И скоро он объяснит это гинекологу.
Сьюзен сидела перед компьютером, смотрела в окно и составляла список дел. «Обои», – вспомнила она и записала это в файл. Затем: «Коляска». Курсор монотонно мерцал на экране, тихо шумел охлаждающий процессор вентилятор. «Гимнастика для беременных», – добавила она в список.
Дождь не прекращался всю ночь. Сад, напитавшись водой, поник. Буковая изгородь облетела, на газоне тут и там валялись опавшие с деревьев сухие ветки и принесенный ветром мусор, который при особенно сильных порывах приходил в движение и начинал кружиться по саду.
Возвращаясь в обед из магазина, Сьюзен видела, как старикана-соседа увозила «скорая». Она так и не узнала почему – его жена, миссис Мерриман, не открыла дверь, когда несколькими минутами позже Сьюзен постучалась, чтобы спросить, не нужна ли ей какая-либо помощь.
Была пятница. Она была рада, что завтра выходной и Джон будет дома. Она также была рада тому, что Фергюс Донлеви все же уговорил ее редактировать его рукопись – она и не представляла, как ей будет не хватать привычной, стимулирующей ум работы и общения с коллегами.
Несмотря на то что она могла приглашать нескольких имевшихся у нее подруг на завтраки или обеды, завершающиеся долгим сидением за чаем или кофе; и на то, что у нее была целая тонна книг, которые ей хотелось прочесть; и на то, что ее день разнообразили телевизионные программы и радиошоу, – она никак не могла привыкнуть проводить целые дни одна.
Будто чувствуя ее настроение, Малыш сегодня беспокоился: ворочался, пихался и даже, кажется, представлял небольшие акробатические номера. Из музыкального центра звучал Вивальди – «Времена года». Малыш по-прежнему предпочитал Моцарта, но, кажется, приходил к мысли, что и Вивальди не так уж плох.