* * *
За стеклом ресторана небо, и без того невидимое из-за искусственного освещения, совсем растворилось в космической черноте. Невдалеке от входа в ресторан, вероятно, втайне завидуя представительному виду швейцара у дверей, доблестно несет дежурство городовой. Он и сам еще не разобрался, что ему ближе, но его роль никто не отменял, а вот играть тут всё четко надо, как по нотам, – суфлера не будет. Видной фигурой на улицах Петрограда является «блюститель порядка». Городовые, они ведь набираются из солдат, прошедших установленный срок службы, сверхсрочников как армейских частей, так и гвардии. Вот почему выправка должна быть военной, бравой, подтянутой. Одет городовой в черную шинель, окантованную красным, широкие брюки заправлены в надраенные до зеркального блеска сапоги. На голове – фуражка, тоже с красным кантом, над лакированным козырьком блестит ленточка из белой жести с обозначением части, на руках – белые перчатки.
Равнодушный взгляд скользит по редеющей череде прохожих, не особо задерживаясь даже на откровенно расхристанном студенте в форменной шинельке. Роли философов, даже для стражей порядка, вовсе не чужды…
А играющий роль пьяненького, слегка сгорбленного или, лучше сказать, – согбенного студента, от одного вида которого хочется брезгливо скривиться, нимало не обращая внимания на окружающих, шествует по улице, поглядывая на прохожих и что-то бормоча себе под нос. Какую роль он играет для себя – непризнанного философа, гения-марафетчика или бог весть кого ещё, неясно, но для прохожих его роль раздражающего фактора является однозначной. Взгляд студента ненадолго задерживается, он смотрит сквозь стекло внутрь ресторана и, наверное, даже не заметив открытой кожи дамы за столиком, сосредоточивается на содержимом стола. Свет непонятным образом высвечивает в этом юноше его возраст – года двадцать два от силы. Студент двигается дальше, прислушавшись, можно различить отдельные слова в его монологе: «…Деньжищи… Да за что?.. Дерьмо… Я б ни в жисть… Буржуи…» Исполнение, достойное оваций…
Увы, но во всей столице нет ни одного жителя, кто узнал бы этого молодого человека, а те, кто его действительно знает, если бы очень хорошо постарались, то, может быть, и распознали бы в нем прапорщика Фёдорова, бывшего студента-горняка, кавалера двух Георгиевских крестов и медали «За храбрость»… Вадим качественно играет свою роль…
Да и в городовом, пожалуй, не каждый смог бы узнать тоже георгиевского кавалера, зауряд-прапорщика Фёдора Ермошина, позывной «Котяра»…
Неподалеку, в арке дома крутится один из дворников, одетый в пальто, чистый передник, с большой овальной бляхой на груди и даже со свистком на шее. Если убрать почти недельную щетину на пропитой морде, да и саму её отмыть от свекольного взвара, то в нём можно узнать прапорщика Дмитрия Ивановича Остапца, тоже героя, тоже кавалера и прочая, прочая…