Кусок стали, боец, сжатый кулак, которым я сегодня увидел Смольного, постепенно уступал место тому бранящемуся моряку, кладези заковыристых словечек, которым я увидел его впервые на борту «Скифа». Каким он был настоящим — я, признаться, не вполне понял.
Время от времени я выходил покурить. Конечно, с таким уровнем дымоудаления можно было и не выходить. Так что можно было сказать, что выходил я подышать свежим воздухом — туда, где не чадил очаг.
— Этот капитан, — сказал как-то Листьев. — Мужик — что надо. У него… хм… получается лучше рулить, чем даже у меня!
В другой раз он долго молчал, блаженно втягивая носом прохладный, свежий и чистый ночной воздух. Затем повернул голову, и пристально посмотрел мне в глаза.
— На эту девушку… Эмбер… на нее можно положиться?
— Не знаю, — пожал я плечами. — Сдается мне, что у нее слегка поехала крыша.
— Это нормально, — ответил доктор. — Для человека, который прожил полтора года в одиночестве на этом острове… Дима, все люди — психи. В психушке лишь те, кто спалились.
Я не нашелся, что сказать на это. Видимо, военврач был прав.
— Во все времена человеку, чтобы стать нормальным, нужно повредиться головой, — неожиданно серьезно ответил Листьев. — Говоришь, она мечтает о хлебе, коньяке и бритве?
— Ага, — подтвердил я. — Не уверен, правда, что именно в этом порядка. Она же женщина.
— Значит, после бритвы она захочет мужчину, — заключил военврач. — У нас там никаких орешков нету?
Орешков не было. Зато остального — хлеба, коньяка и бритв островитянке должно было хватить. Не говоря уже о мужчинах.
За ужином проходило и совещание. Ничего особо хорошего в голову не приходило. С одной стороны — провианта после ужина больше не стало. А, с другой, летчица же как-то прожила на острове полтора года! Еще и будучи женщиной! Чем мы, мужики, хуже?
Еще одной проблемой была шайка профессиональных убийц, здесь же, на острове. Да, девушка прожила полтора года на острове, но на нее не охотились! Мы с такой завидной легкостью решили эту проблему. Теперь получить пулю в башку стало вопросом времени.
Мы не лелеяли тщетных надежд, что продержимся месяц до прибытия помощи. Нам оставалось одно — убивать врагов. Убивать как можно больше и чаще. Убивать их до тех пор, пока они не сдадутся, или не соберутся на «Скифе», и не свалят куда-нибудь на северо-запад. Там, у берегов Сомали, появление лишнего пиратского судна никто и не заметит.
Из девятнадцати противников осталось пятнадцать. Причем, двое ранены, один из которых, подстреленный Михалычем, если еще не двинул кони, то сделает это в обозримом будущем.