Я подошла ближе.
— О чем вы говорите?
— Так о Зове, деточка, — хмыкнула старуха. — О Зове нового хёгга. Не была бы я так стара, может, тоже откликнулась! Видать, соскучился Рагнвальд по Трин! Вроде, я слышала ее голос!
Я не стала уточнять то, что было плохо видно старушке с ее места за очагом.
— А она кто?
— Трин? Она вёльда, ты разве не знаешь? Крылатая дева-воин. Ну и давняя подруга Рагнвальда, который теперь хёгг, вот уж диво… Трин от него венец нареченной уж который год ждет, да, видать, дождется, кхе, кхе… Хотя мне и казалось иначе! Но такой Зов, ох, какой! Удивительная пара, загляденье одно!
Старуха причмокнула, отставила свою кружку, и кажется, только сейчас поняла, что говорит с незнакомкой.
— А ты хто? Я тебя знать не знаю! И странная такая, ну-ка подойди ближе, дай рассмотрю! Что это с твоими волосами? Неужто красные? Или я уже вижу хелево пламя и пора собираться в незримый мир? Так у меня еще дел полно, рано мне! Кыш, кыш, вестница! А глаза твои морем кажутся… Кто ты?
— Гостья, — пробормотала я, отступая от резвой старушки. — И вообще мне пора бежать! Приятно было познакомиться!
Выскочив в коридор, я прислонилась к стене и перевела дух. От того, что случилось в кухне, кружилась голова. А стоило вспомнить взгляд Рагнвальд, как внутри становилось жарко и сладко… Я тяжело вздохнула. Надо скорее убираться из Карнохельма! И от этого ильха. Потому что от мыслей о нем внутри так тревожно и непонятно, сердце стучит в горле, а тело охватывает озноб. Меня словно все сильнее затягивает в воронку новых пугающих чувств, еще немного — и не выберусь… Еще немного — и увязну с головой, потеряюсь! И внутри становится страшно… словно что-то подсказывает — надо бежать!
Надо скорее уезжать!
* * *
…Зов царапает горло.
Зов, который невозможно сдержать. Да и не хочется сдерживать. Хочется иного. Смотреть на ее волосы, трогать губы, чувствовать тело. Как там, в пещере. Больше, чем в пещере. Внутри жарко и тяжело. И больно. От того, что она не откликается — больно.
Чужачка не понимает, не чувствует. Не ощущает того, от чего у него сжимается горло, лишая воздуха. Того, от чего внутри все дрожит, того, что туманит разум. Того, что уже почти ломает хребет, выворачивает наизнанку. Того, что выгнало из кухни всех прислужниц!
Зов обжигает…
Но она лишь смотрит своими невозможными глазами, не понимая, с каким трудом он сдерживает себя.
А он не понимает — зачем сдерживает.
Надо просто протянуть руку и повести ее за собой. Надо взять то, что хочет. Ярость, сила, стужа! Желание и подчинение!
Хелево пекло! Надо отбросить инстинкты хёгга и вернуть разум!