* * *
После медпункта генерал пересекся с Асылом и рассказал, потирая руки, о случившемся в медпункте. Асылбек пожал плечами и сообщил, что не верит в богов, чертей, судьбу, рай, ад, псиоников, инопланетян и прочую мистическую ерунду. А верит в силу человеческого разума и огнестрельного оружия, причем, что характерно, и то, и другое можно ощутить без всякой мистики. Генерал, который и сам не верил во всяческую мистику, хотя и сталкивался с таковой регулярно, покивал и поручил капитану Имангалиеву приглядывать за капитаном Зайцевой.
— Если вы решили, как там — сплести наши судьбы — то сильно промахнулись, — равнодушно отозвался Асыл. — Женюсь я только после убийства Сверхмозга.
— Я тебя и не прошу жениться. Прошу по-на-блю-дать. Не ровен час — повесится, останемся без отличного псионика-врача, которого я почти перевербовал.
— Мне показалось, что она и сама не прочь перевербоваться. Странно, так хлопотала вокруг брата, а теперь равнодушна.
— Думаю как раз сейчас и страдает. И будет убиваться еще долго, — тут же возразил Лев. — Встречал я и не такие выверты, но все же лучше подстраховаться. Поэтому и прошу понаблюдать за ней. Мало ли какие коники ее посетят завтра? Взбрыкнет, и останемся без военврача!
— Не боитесь, что она взбрыкнет и убьет всех?
— Не убьет, — отмахнулся Лев. — Что я, с псиониками не работал? У них у всех тварные тараканы в голове, похлеще чем у любого из нас, взбрыки и повороты настроения — легко, поменять решение — еще легче, зато если их пристроить к делу, то можно серьезно облегчить жизнь всем. Себе. Окружающим. Самому псионику.
— А что гласят законы Федерации о псиониках?
— Ничего не гласят. С натяжкой применима статья о генетических отклонениях, чем и воспользовались между Первой и Второй волной, о чем только что рассказывал. Ну и что, что не тебе? Тебе раньше рассказывал, должен помнить! Это я старенький генерал, мне можно и забывать, а ты — вона, молодой, здоровый и целый капитан, вся грудь в медалях, все девки завидуют и вешаются!
— И все-таки, — прищурился Асыл, — вы вознамерились сплести наши судьбы. Зря.
— У кого-то мания преследования и паранойя. Просто понаблюдай! Для моего хитрого плана — более чем достаточно!
Но капитан все равно не поверил генералу. И дал самому себе слово, что ближе, чем на 2 метра, к псионику-военврачу не подойдет. И плевать на планы Льва!
(А тем временем далеко на границе)
Группа тварей, тяжело и натужно высовывая языки, тащила бессознательное тело. Старший лейтенант Сафронова, несмотря на всю свою миниатюрность и хрупкость, порядком измотала тварей, не приспособленных таскать человеческие тела. Разрывать людей, грызть, кусать, сражаться — твари умели, а таскать людей, да так, чтобы не повредить, не получалось. Но Повелитель приказал — что может быть важнее? Будь на месте тварей люди, сейчас раздавались бы усталые стоны, матюги в адрес начальства, пожелания сдохнуть всем, кто придумал такую идиотскую затею и много-много других, «ласковых» слов. Но твари молчали, напряженно пытаясь отдышаться. За их спинами остался долгий и напряженный путь на пределе сил, по перевалам, ледникам и камням. Чон-Кемин пришлось проходить в верховьях, где не было бурного течения. И теперь, формально, твари были на своей земле. Если бы им было знакомо понятие «граница», они бы, конечно, врыли столбы и поставили заставы. Но в мире тварей все выражалось немного проще: за реку только по воле Повелителя!