Я не смог сопровождать Лорри в родильное отделение, прежде всего потому, что должен был показать страховой полис медсестре-регистраторше, которая сидела за столиком в глубине приемного отделения. Я поцеловал жену, она до боли сжала мне руку, шепнула:
— Может, двадцать все-таки много.
К санитару присоединилась медсестра, и вдвоем они покатили Лорри к лифту. А до меня все доносился ее голос:
— Блины «Сюзетта», запеканка, апельсиновый мусс, шоколадное суфле.
Вот я и решил, что она уже готовит нашего ребенка к карьере кондитера.
После того как регистраторша ксерокопировала наш страховой полис и начала заполнять толстую стопку бланков, я воспользовался ее телефоном, чтобы позвонить Хью Фостеру, другу детства моего отца, который стал копом, потому что пекаря из него не вышло.
Он работал в ночную смену, и я застал его в полицейском участке. Когда рассказал о том, что Конрад Бизо, разыскиваемый убийца и неудавшийся похититель младенцев, привязан к дереву в лесу, примерно в четырехстах ярдах от припаркованного «Хаммера», вниз по склону и к западу, услышал от него: «Им займется полиция штата. Это их территория. Я немедленно с ними свяжусь. Но обязательно туда подъеду. По прошествии стольких лет мне хочется лично надеть наручники на этого безумца».
Потом я позвонил родителям, чтобы сказать, что мы в больнице, а у Лорри начались роды.
— Я рисую свинью, — сказала мама, — но, думаю, это может и подождать. Мы приедем как сможем быстро.
— Вам нет нужды ехать в такую погоду.
— Дорогой, мы бы приехали, даже если бы шел дождь из скорпионов и коровьих лепешек, хотя такая поездка не доставила бы нам удовольствия. Быстро нас не жди, потому что сначала мы должны упаковать Ровену в ее новый комбинезон. Ты знаешь, что это целый ритуал, но мы приедем.
После того как регистраторша заполнила все необходимые бланки, я их подписал и от ее стола прошел в родильное отделение.
Комната ожидания отцов значительно изменилась с той ночи, когда я, появляясь на свет, доставил матери столько хлопот. Яркие цвета интерьера уступили место серому ковру, светло-серым стенам и креслам из черного кожзаменителя, словно совет директоров больницы пришел к выводу, что за последние двадцать четыре года отцовство перестало быть радостью.
Регистраторша позвонила в родильное отделение, чтобы предупредить о моем приходе. Медсестра проводила меня в туалет, где я вымылся, следуя полученным инструкциям, и переоделся в зеленую больничную одежду. После этого меня отвели к жене.
Воды у Лорри еще не отошли, но по многим признакам чувствовалось, что роды приближаются. По этой причине, а также из-за того, что более ни одна беременная женщина не решилась ехать в больницу в такую пургу, ее быстренько подготовили к родам в отведенной ей палате и отправили в «родилку».