Муроб и сам не раз применял этот приём, но он ещё не имел возможности убедиться в коварстве конного фессалийского набега, он слишком презирал «туземцев», чтобы признать за ними владения тактикой кавалерийского боя. У него после двухмесячной войны осталось ещё семнадцать тысяч всадников, и он, не колеблясь, повёл их в погоню за отступающим врагом. Фессалийцы могли легко оторваться от преследователей — их быстроногие скакуны шли вполсилы — но тогда атланты повернули б назад, а это перечеркнуло бы все планы Ритатуя, поэтому ахейцы сдерживали лошадей, не давали им разогнаться в полную силу.
Имперские же всадники гнали коней во всю мощь, некоторые даже догоняли противника. Тогда следовала короткая ожесточённая схватка, и фессалийцы неслись дальше, оставляя за собой трупы врагов. Атланты вошли в азарт, и что хуже всего в азарт вошёл сам Муроб. Поэтому, когда противник всё же оторвался от погони и исчез в сосновой роще пологого холма, он не удосужился провести разведку. Атланты тёмной волной хлынули по широкому языку пролысины и вдруг упёрлись в засеку.
На минуту конные сотни смешались, сгрудились, а сзади всё напирали и напирали нетерпеливые товарищи, жаждущие поскорей добраться до рубки с ускользающим врагом. И, увеличивая хаос, усиливая замешательство, по остановившимся захватчикам ударили цепники Ритатуя.
Двести мускулистых, загорелых силачей пустили в ход своё страшное оружие. Цепи со шмелиным гудением обрушились на ругающихся, толкающих, рассерженных всадников и их, уставших от быстрой скачки коней. Ахейцы молотили с обеих рук, безостановочно и с такой яростью, что всадники попятились, ещё больше смешав ряды. Десятки потеряли десятников, а сотники оказались в стороне от своих сотен.
— Обойдите врага слева! Окружите его! — приказал Муроб, собрав вокруг себя командиров, сохранивших порядок в своих частях. — Нужно стоптать этих работяг, иначе они наделают много бед. Вперёд!
Сплочённые сотни рванулись в рощу и наткнулись на не менее плотную фалангу яритов. В ход пошли пики, затем и мечи. Ириты действовали старательно и храбро, но будучи плохо обучены строю, постепенно смешались в толпу, и тут уж началась такая свирепая резня, что небу стало жарко. Там группа всадников, прорвавшая беспорядочную массу людей в грубых хитонах и плащах из козьих шкур, таяла под ударами кривых копий и топоров с длинными рукоятями. Там, окружённые конниками, увлёкшиеся схваткой ириты, метались меж конских крупов, принимая вражеские удары на деревянные, обитые кожей щиты. Потерявшие оружие горцы и лишившиеся коней имперские солдаты катались по земле в пыли и крови, обнявшись, как родные братья, и стараясь добраться руками и зубами до вражеского горла.