Ответ Кэнта пришёл в тот момент, когда первая сотня Селеда уже переправилась через ручей.
— Аркадец велел начинать! — крикнул запыхавшийся гонец.
— Тысяча Этарха остаётся здесь! — гаркнул Медис. — Остальным незаметно перебраться к утёсу.
Невысокая скала виднелась за левым флангом фракийцев. Чтобы не дать возможности атлантам послать за подмогой, Медис решил пропустить ударную группу врага и, перехватив её у самой цели, отбросить назад — в толпу. Отдав приказ Этарху начинать атаку в тыл когопула сразу как только завяжется резня у скалы, пастух помчался догонять ушедших вперёд подчинённых.
Атланты пустили лошадей во весь опор — до фланга фракийцев оставалось чуть больше стадия, как вдруг наперерез им выбежала плотная толпа афинян. Джиты швыряли в конников дротики и копья, забрасывали их камнями и свинцовыми шарами из пращей, а потом с ножами в руках набросились на всадников и сошлись с ними вплотную. Юркие фигуры появлялись там и тут, подсекали лошадиные бабки, прыгали им на спины и резали, резали, резали атлантов, не жалея не крови, ни собственной жизни. Много их полегло в этом бестолковом суматошном бою почти безоружных людей с до зубов снаряжённой кавалерией Империи! Очень много! Но дело было сделано — атлантам не удалось отбросить всё глубже вгрызающиеся в когопул фракийские тысячи.
Муроб, бешено вращая глазами, искал выхода. Выхода не было — его когопул прочно сжали с четырёх сторон и медленно, но верно уничтожали. Оставалось надеяться только на упорство и выучку каждого отдельного всадника, а этого атлантам было не занимать — дрались они ожесточённо, не рассчитывая на пощаду, дорого платили ахейцы за победу, каждый шаг, каждый локоть пройденного пространства был щедро полит кровью.
Опасаясь прибытия вражеского подкрепления, Кэнт решил ускорить ход сражения: велел цепникам снова войти в бой и поджёг засеку. Но случилось непредвиденное. Плотная конная масса с такой поспешностью отхлынула от огня, так давнула в бок, что фессалийцы поневоле попятились. Почуяв слабину, атланты со всей отчаянностью, со всей неописуемой яростью обречённых насели на северян, сотни их погибли, но отбросили ахейскую конницу ещё на полстадия. Герт, Иолай и Ясон охрипли, пытаясь криком остановить всадников, не выдерживающих бешеного натиска. Положение усугубилось ещё больше, когда обрадованный неожиданным успехом Муроб бросил в прорыв свою охранную сотню и ещё три из тех, которые составляли лучшую тысячу когопула. Так славно задуманная засада грозила обернуться крупным поражением её инициаторов — стоило фессалийцам, изнемогающим от безумной резни, обратиться в бегство, и оставленная пехота легко могла быть стоптана имперской кавалерией, погублена до последнего человека.