— Я протестую! — заявил Литопаст. — Могу я объездить коня или нет, это к делу не относиться!
— А разве ты, стратег, не сомневался в том, что конь не объезженный? Вот и попробуй сам. Когда раз-другой сгремишь наземь, поймёшь, небось, стоит ли рисковать ценным лазутчиком, под приказом сажая его на такого зверя, как Див. И, может, поймёшь, что устраивать человеку побег вместе с подарками, которые он ещё не отработал, когда отряд Кэнта благополучно стоит на месте, может только круглый болван, которые, как известно, армиями не командуют! Может, дойдёт до тебя, когда Див встряхнёт тебе мозги, что подставляя корабль, умный человек уберёт с него команду, или прикажет ей сдаться, или, на худой конец, оставит на посту двух-трёх человек, если уж непременно нужно угробить кого-нибудь из своих! Честное слово, царь, я не знаю, что и думать! Либо этот человек дурак, либо он всех вокруг считает дураками. Есть, правда, ещё один вариант — стратег Литапаст сводит со мной счёты за то, что я отказался дать ему сведения о противнике. А помогают ему в этом и Вилен, и его личный телохранитель!
Царский советник скривил губы в презрительной усмешке:
— Не много ли чести?! Столько трудов ради паршивого мальчишки!
— Тебе виднее, стратег. Паршивый не паршивый, а ведь вы с Клетом поёте на один голос. Неужели не ясно, царь, что личного телохранителя такого сановника, как Вилен, крайне непросто пленить. Кто его взял?
— Дозор, — ответил Ритатуй.
— Клет, что с тобой случилось?! — Кан повернулся к атланту. — Ты ж, говорили, один из лучших воинов Империи, а поддался ополченцам! Или действительно поддался?
— Не поддавался я, — Клет упрямо смотрел в землю, — силой скрутили.
— Силой? — усмехнулся Кан. — А вот мы сейчас посмотрим. Великий царь, лазутчик рассказал нам всё, что ему было известно, и даже больше. Он выдал меня с головой, причём очень охотно. Сам понимаешь, великий басилевс, что больше от него ничего не дождёшься. Хотя, и это я говорю при нём, от него ещё кое-что зависит. Сейчас мы узнаем, для чего он послан: чтобы письмо передать мне, или первому попавшемуся дозору. Царь, прикажи ему дать меч, и пусть он защищает свою жизнь. Если он отобьётся от тех, кого я назову, значит, он просто провокатор. Ну, а коли убьют, туда ему и дорога. А я тогда виновен. Вот и пусть подумает, что для него важнее — меня утопить или в живых остаться.
— Я протестую! — крикнул Литапаст.
— А я тоже протестую, — оборвал его Кан. — Вы обвиняете меня в тяжелейшем преступлении, а когда я защищаюсь, отказываете мне в праве на защиту. Кто меня обвиняет? Клет или ты, стратег?