Посрамлённый Кан духом не пал, а вполголоса намекнул Эвридику, что теперь он может убедиться в том, что Канонес Норит умеет быть благодарным за заботу о его благополучии.
— Кстати, ты мне обещал вчера что-то оставить, — так завершил он свою высокопарную тираду.
— Раз обещал, значит, оставил, — улыбнулся в ответ юный фракиец и кивнул головой в сторону копейной пирамиды.
Между копьями обнаружилась чаша с вином, сыром и мёдом. Рядом с Каном немедленно возникли Кул и Леон, с которыми он и разделил напиток по-братски. Пока готовилась еда, Орфей услаждал слух воинов пением, даже выдержанный и серьёзный до мрачности Априкс не удержался — подсел в круг слушателей.
— Как спалось? — спросил он Кана, между делом.
— Как человеку с чистой совестью, — ответил Кан. — Благодаря тебе, дядюшка Априкс.
— Служба у меня такая — чтобы у воинов совесть чистой была.
Разговор о вчерашнем дозоре зашёл, когда первый голод был утолён. Леон предположил, что скука в дозоре ужасная.
— Мне так не показалось, — спокойно ответил Кан. — Кстати, Фидий, тысячник афинского войска Адамант приказал мне передать тебе и тысячнику Тенцию Нориту, что он объявил мне благодарность за службу. Спасибо, что напомнили, а то я в запарке забыл.
— За что благодарность-то? За то, что Аламу не уснуть помог? — ухмыльнулся Кул.
Кан с показным равнодушием сунул в рот кусок хлеба и старательно его пережевал, запил вином и ответил вполголоса:
— За то, что помог Аламу Адамантиду, гоплиту десятка Милона Адамантида тысячи Адаманта отразить вылазку вражеских лазутчиков. Их было двое. Одного я ранил, но он сумел сбежать. А другого сбил с ног, тут его Алам и зарезал.
— Ай, да малыш! Поздравляю! — Торит не поленился подняться, чтобы подойти и похлопать брата по плечу; он был простодушен как все очень сильные люди.
— Чем докажешь?! — не поверил Изолид; он, в отличие от Торита, знал насколько его друг-заединщик привержен искусству розыгрыша.
— Проверь наконечник моей сариссы, пока я его не отчистил, — посоветовал Кан, не отрываясь от котелка с кулешом. — Всё поймёшь сам.
— Ты что, кровь не стёр?! — обомлел Фидий. — Твоя сарисса всю ночь ржавела?!
— Стёр, конечно, — улыбнулся младший из братьев Норитов. — Но Кулу побегать полезно.
— Трепло! Что такого в твоей пике?! — Кул плюхнулся на свой плащ возле котелка, из которого они хлебали с Леоном. — Ты, наверно, червяка заколол — всё острие в земле.
— Ну, я ещё не настолько велик, чтобы оружие об трупы вытирать, — объяснил Кан, дожевав хлебную «ложку». — Поэтому воткнул лезвие в землю разок-другой. Но тебе этого не понять, юноша… — добавил с ехидцей.