— Правда? — Кристин по-прежнему не оборачивалась.
— Правда. И я тоже. Больше всего на свете мне хочется, чтобы вы помирились и чтобы у вас все было хорошо.
— А я вам не верю! — Кристин развернулась так резко, что чудом не задела меня ногой в застегнутой не на то деление сандалии.
Залитое слезами лицо, упрямо сжатые губы и непокорные, торчащие во все стороны кудряшки, которые она, как умела, перевязала лентой.
— Почему? — спросила я, глядя ей в глаза.
Не ожидавшая такого вопроса Кристин растерялась.
— Разве я сделала что-то, что могло заставить тебя усомниться в моих словах?
— Вы рассказали папе про кольца!
— Что? — теперь уже растерялась я.
— Да! — Кристин прерывисто вздохнула. — Это вы ему пожаловались, и теперь мы больше не можем использовать магию! Вы нас выдали из-за фидруара! А я… я… — Ее глаза блестели от слез. — Я не хотела, чтобы его забирали. Хотела, чтобы он был с нами! Но вы меня тогда сильно отругали. Это вы виноваты!
Выпалив все это на одном дыхании, она вскочила на ноги.
— И мне бы тоже хотелось, чтобы он был с нами. Клянусь, я ни слова не сказала о кольцах вашему отцу. — Я опустилась на корточки перед девочкой и заглянула ей в глаза. — Кристин, посмотри на меня. Зачем мне вас выдавать, когда мы только-только подружились?
Пару мгновений она молча смотрела на меня, а потом воскликнула:
— Значит, Жужжен! Подслушал, когда мы с Аделин ссорились из-за Реми. Ну, я… Я ему устрою!
Кристин сжимала и разжимала кулаки, глаза ее сверкали, и я поспешила отвести громы и молнии от головы местного дятла.
— Не стоит. Все равно ты ничего этим не изменишь, только хуже сделаешь.
— Почему?
— Потому что если отвечать злом на зло, добра в мире больше не будет.
— А я не хочу отвечать на зло добром! — Она упрямо топнула ногой.
— И не надо. Когда злишься, нужно думать о тех, кого любишь. Очень-очень сильно, и сразу становится легче.
— Я люблю маму… но она… она пропала. — Голос ее дрогнул, и из глаз ручьем полились слезы.
Я осторожно притянула девочку к себе, и, к моему удивлению, она не отстранилась, а порывисто обняла меня в ответ, всхлипывая и вздрагивая в моих руках. Плюхнувшись на пол беседки под бодрый треск платья (второго за два дня), я усадила Кристин себе на колени и, покачивая ее, гладила вздрагивающую спинку ребенка.
Каждый миг
Много лет
Мы с тобой будем вместе
Даже в год,
Даже в час,
Когда ты станешь невестой.
Ближе нет
И родней.
Слов не хватит мне, чтобы
Ты мой свет
В вихре дней
Проведешь сквозь трущобы.
Этот мир
На двоих
Нам судьба подарила.
И за это
Его
Я бы благодарила.
Каждый взгляд,
Каждый жест,