— Селани.
Собственное имя прозвучало как удар молотком по темечку.
Для начала.
Потом молотком по темечку догнало то, что я только что подумала: «Собственное имя».
Капец.
Диагноз окончательный, обжалованию не подлежит.
— Я знаю, что вам пришлось пережить по моей вине…
— Д-да-а?!
Алмазный король, очевидно, решил меня добить, потому что заговорил как герой любовного романа. Тьфу ты, как мистер Дарси. Дайте мне, пожалуйста, что-нибудь тяжелое, я тресну себя по голове, но сначала выпустите меня в коридор.
— Да.
Демаре шагнул чуточку ближе, и я тактически отступила.
Метра на два.
Наверное, это называется отпрыгнула, да. Потому что в ту же минуту он снова нахмурился: серьезно так.
— По-прежнему думаете, что я чудовище?
— Я о вас вообще не думаю. — Вот тут мне стало стыдно, и я решила добавить: — Потому что занята с девочками. И вообще, с чего бы мне считать вас чудовищем?
— Не далее как вчера вы мне высказали…
— Не далее как вчера я была на эмоциях, и в таком состоянии можно много всего наговорить, — заметила я и даже сделала шаг вперед. Очень маленький и, может быть, зря, но все-таки сделала. — На самом деле меня не должно волновать ваше отношение ко мне, поскольку я здесь всего лишь няня и исполняю обязанности вне зависимости от того, что…
— Не должно, но волнует?
— Что?
— Вы сами сказали «не должно волновать».
Выпустите меня в коридор!
Я этого не просто прошу, а практически требую! И теоретически тоже.
— Не должно и не волнует, — заявила я.
И для достоверности сделала строгое лицо. Правда, это не сработало, потому что Демаре в два шага преодолел разделяющее нас расстояние и оказался совсем рядом. Непростительно близко.
— Паршивая из вас актриса, мирэль Тонэ, — сказал он.
Продолжая смотреть мне прямо в глаза, и, поклясться могу, это был несанкционированный гипноз, потому что я замерла. Чувствуя, как кровь в венах разгоняется до сверхзвуковой скорости вместе с сердцем, готовым вот-вот выскочить из груди.
— Я уже говорила, что комплименты у вас никакие?
— У вас тоже комплименты так себе, Селани, — хмыкнул Демаре.
А потом коснулся моего подбородка, обжигая далеким и коротким прикосновением, словно мазком кисти по холсту — пальцами по щеке. Перед тем как накрыть мои губы своими.
Этот поцелуй ворвался в меня ожидаемо-неожиданно, так остро и ярко, что я на миг утратила связь с реальностью. Остался только мужчина рядом, который меня целовал, и которого… целовала я. Раскрывая губы и впервые подаваясь ему навстречу, чувствуя терпкий вкус табака с вишневой кислинкой, а под пальцами жесткую ткань пиджака. Одна ладонь сползла ниже, и в нее колотилось его сердце. Колотилось так же быстро и сильно, как мое.