От такого я на миг даже дара речи лишилась.
— Ну, знаете ли! — выпалила, подскакивая с кресла. — С самого начала вы только и делаете, что намекаете на мое непристойное поведение. А что касается моего уединения с мируаром Шерро… так вы тоже оставались с ним один на один в столовой!
На пару секунд он даже подвис: видимо, переваривал услышанное. А потом прорычал:
— На что это вы намекаете?!
— Ни на что! — фыркнула я. — В отличие от вас я ни на что не намекаю, а всегда говорю прямо!
Не дожидаясь ответа, рванулась было к двери, но меня перехватили за локоть.
Демаре дернул меня на себя так резко, что порывом ветра приоткрыло обложечку с торсом. Ветер пришелся очень кстати, потому что внушительная грудь Селани (а временно моя) коснулась его мируарства, и меня окатило жаром. Таким неправильным жаром, от которого волоски на коже встают дыбом и перехватывает дыхание. Особенно когда его взгляд скользнул по моим губам: горячо и жадно.
Прежде чем я успела затолкать эту мысль куда подальше, на меня обрушился поцелуй. Обрушился буквально, потому что его губы отпечатались на моих. Резко и яростно, как ураганный ветер, врывающийся в окно и сметающий все на своем пути. Пальцы вплелись в мои волосы, пленили еще сильнее, и я задохнулась от странного, пугающего и дикого чувства.
Пугающего — потому что прокатившаяся по телу волна заставила меня вытянуться в его руках струной, и сильная рука, скользнувшая по спине, сейчас удерживала меня удивительно бережно.
Терпкий привкус сигар и не менее терпкий аромат вишневого дыма с какими-то древесными нотками.
Дыхание, которое ворвалось в меня, забирая мое взамен, и дрожь в кончиках напряженных пальцев.
Когда его будто невзначай коснулись моего затылка, чуть потянув назад волосы.
Меня никогда так не целовали: отчаянно-яростно, резко, без малейших сомнений.
Так глубоко, так желанно…
Так сладко.
Никогда…
Даже Миша.
Миша!
Я отпрянула, рванувшись из его рук, и чуть не шмякнулась в кресло. Удержал меня Демаре.
— Что вы тут устроили?! — выкрикнула, сжав руки в кулаки. — Очередную проверку, мируар Демаре?!
Глаза его потемнели так, словно вобрали всю тьму расплескавшейся за окном ночи.
Он подхватил со стола книги и протянул мне.
— Прошу прощения, — процедил сквозь зубы. — Этого больше не повторится.
Я выхватила романы у него из рук. Коснувшись горячих пальцев, вздрогнула от совершенно невинного прикосновения и вылетела за дверь. В себя пришла уже в спальне у распахнутого настежь окна. Губы горели, как от перебора со специями, вишневый аромат до сих пор окутывал меня мягким облаком. Ощущение тяжести пальцев, вплетавшихся в пряди, не покидало, я же…