– Итак… Дино, необычное имя. Это означает что-то особенное?
– Дино означает «ужасная», – говорит она, мило улыбаясь.
С другой стороны от меня живо встряла блондинка:
– А Энио означает «воинственная».
– Ох, – сказала я, пытаясь быть вежливой.
– Ага, Пемфредо, что означает «оса», зажигает благовония, – объяснила Энио. – Мы получили имена по греческой мифологии. Они были тремя сестрами Горгоны и Сциллы. Согласно мифу, они родились ведьмами с одним глазом на всех, но мы решили, что это все пропаганда сексизма, написанная людьми-мужчинами, которые хотели принизить сильных женщин.
– Серьезно? – Я не знала, что еще сказать. Серьезно.
– Ага, – ответила Дино, – человеческие мужчины – отстой.
– Они все должны умереть, – сказала Энио.
На этой милой мысли внезапно заиграла музыка, и говорить (к счастью) стало невозможно.
Ладно, музыка заставляла нервничать. У нее был глубокий пульсирующий бит, как древний, так и современный. Словно кто-то совмещал одну из тех ужасных песен, под которые трясут бедрами, и племенной брачный танец. А затем, к моему сильному удивлению, Афродита начала танцевать по кругу. Да, полагаю, можно сказать, что она была горяча. То есть у нее хорошее тело, и она двигалась как Кэтрин Зета-Джонс в «Чикаго». Но почему-то со мной это не срабатывало. И не потому, что я не лесбиянка (хотя я не лесбиянка). Это не срабатывало, потому что казалось грубой имитацией танца Неферет под «Она идет во всей красе». Если подобрать стихотворное сопровождение музыке и танцу в исполнении Афродиты, получилось бы нечто вроде «Плетется шлюха по шоссе».
Пока Афродита танцевала, двигая тазом, естественно, все глазели на нее, так что я осмотрела круг, притворяясь, что не искала Эрика, пока… вот черт… не нашла его практически напротив. И он был единственный в комнате, кто не смотрел на Афродиту. Он смотрел на меня. Прежде чем я смогла решить, нужно ли мне отвернуться, улыбнуться ему, помахать или типа того (Дэмьен сказал улыбнуться парню, а он был самопровозглашенным экспертом по парням), музыка затихла, и я перевела взгляд с Эрика на Афродиту. Она стояла в центре круга перед столом: уверенно подняла большую фиолетовую свечу одной рукой, а в другую взяла нож. Свеча была зажжена, и она несла ее, держа перед собой, как маяк, в сторону части круга, где теперь я заметила желтую свечу, притаившуюся среди красных. Мне не нужна была подсказка Воинственной или Ужасной (у-у-ух), чтобы повернуться на восток. Когда ветер всколыхнул мои волосы, краем глаза я видела, что она зажгла желтую свечу и теперь подняла нож, рисуя им пентаграмму в воздухе и произнося: