«Береговые крысы» тоже не проявляли интереса — бросили несколько взглядов, тем и ограничились.
Процедура заняла добрых полчаса. Уходя, жандармы по-военному отдали честь, а господин Пейпекамп, казалось, извинялся.
Сегодняшнее утро не вызывало у Баса желания сойти на берег. Вместо того. чтобы присоединиться к дружкам, он устроился по-турецки на мостике, лицом к морю, где тяжело двигалось финское грузовое судно, и остался сидеть, покуривая трубку.
Мегрэ оглянулся и увидел спускавшегося сверху Жана Дюкло. В руках у того был портфель, книги, бумаги, которые он положил на заказанный для него столик.
Не поздоровавшись с Мегрэ, он бросился в атаку:
— Ну как?
— Как? Прежде всего, желаю вам доброго утра.
Дюкло удивленно посмотрел на комиссара, пожал плечами, словно говоря: стоит ли обращать внимание на такие пустяки.
— Вы обнаружили что-нибудь?
— А вы?
— Вам хорошо известно, что я не имею права выходить отсюда. К счастью, ваш голландский коллега понял, как могут пригодиться мои знания в ходе следствия: меня держат в курсе событий — правило, достойное подражания и для французской полиции.
— Еще бы!
В кафе, заколов волосы шпильками, входила г-жа Ван Хасселт. Профессор бросился ей навстречу, церемонно здороваясь и, очевидно, справляясь о самочувствии.
Мегрэ посмотрел на разложенные бумаги — это были планы и схемы не только дома Попингов, но почти всего городка, где пунктирные линии обозначали маршруты движения определенных людей.
Пробивающееся сквозь разноцветные витражи солнце наполняло зал, разделенный лакированными перегородками, зеленым, красным и голубым светом. У входа остановился грузовичок с пивом, и во время всей последовавшей затем беседы два здоровяка катали по доскам бочки под неусыпным взглядом г-жи Ван Хасселт в утреннем туалете.
Никогда запах джина и пива не был столь густым и никогда Мегрэ так остро не ощущал Голландию.
— Вы нашли преступника? — спросил он полусерьезно, полунасмешливо, указывая на бумаги.
Быстрый, внимательный взгляд Дюкло. И снова атака:
— Я начинаю убеждаться, что иностранцы правы, когда говорят: француз — это прежде всего человек, который не может отказаться от иронии. В данном случае она неуместна, сударь.
Мегрэ, ничуть не смутившись, смотрел на него с улыбкой. Дюкло продолжал:
— Я не нашел убийцу, нет. Но я, может быть, сделал больше: проанализировал драму, вскрыл ее суть, выделил детали и теперь…
— Что теперь?
— Пользуясь моими выводами, человек вроде вас завершит дело. Я в этом уверен.
Он сел, твердо решив продолжать разговор даже в такой обстановке, которую сам сделал враждебной. Мегрэ устроился напротив, заказал стаканчик болса