Что касается первого произнесения крылатой фразы с экрана или со сцены, то тут царит полная неясность. Некоторые даже утверждают, что впервые с театральных подмостков её произнёс актёр Уильям Жилет, причем было это аж в 1899 году, то есть задолго до романа Вудхауза. Правда, звучала она Elementary, my dear fellow! А вовсе не Уотсон…
…Чикаго называется Чикаго
Как вы, вероятно, знаете, в Новом Свете почти все названия городов пришли из Света Старого, будь то Англия, Голландия, Италия, Россия или Испания. Фантазии переселенцам хватало разве что на то, чтобы назвать очередное поселение, скажем, Новым Амстердамом, а потом очередные хозяева давали ему же имя Новый Йорк, то есть Нью-Йорк. А уж сколько в Северной Америке городов с названием Москва, Петербург или Одесса, думаю, никто толком и не считал…
Тем интереснее поговорить о том, почему Чикаго называется Чикаго, и при этом ни одного подобного топонима в Старом Свете я пока не обнаружил. Нет, конечно, недалеко от моей деревни под Звенигородом есть хуторок, который местные всегда называли Чикаго, но появился он гораздо позже 1671 года, когда на территорию нынешнего американского Чикаго ступила нога первого европейца, французского торговца Николя Пэрро.
Первым поселенцем в тех местах лишь спустя сто лет стал тоже француз, Жан Батист Пуан дю Сабль, построивший ферму на берегу реки. Незадолго до начала XIX века жившие здесь племена индейцев алгонкин уступили эту территорию Соединённым Штатам, победившим в так называемой северо-западной индейской войне. К 1830 году в Чикаго было зарегистрировано аж 100 жителей. И именно тогда эта деревенька и была официально названа Чикаго.
Как будто, всё тут ясно: название будущего города произошло от какого-то местного индейского слова. Вот только от какого? Наиболее общепринятой считается теория, будто своим названием Чикаго обязан вождю по имени Чекагоу, утонувшему в местной реке. По другой версии слово это произошло от индейского «шекауго», что переводилось как «игривые воды», или «чокаго» – «покинутый».
Между тем, учёные полагают, что виной всему слово, заимствованное из наречия индейцев племени майами – «шикааква», означавшее не то «полосатый скунс», не то «вонючий лук». В пользу такой странной и не слишком презентабельной теории говорит тот факт, что майами любили называть места по имени произраставших там растений, а вовсе не животных. Такая система была оправдана удобством запоминания того, что и где следует собирать. Осваивавшие те земли французы взяли шикаакву и переделали его на свой лад – Чикаго. Подтверждение тому исследователи находят в журнале Анри Жутеля, который писал ещё в 1687 году: