— Ты прошел испытание, Сеоман. Ты не устрашился великой опасности, рисковал для меня жизнью и вернулся с честью. Теперь перед лицом Господа и славных рыцарей я прошу тебя встать и жалую тебе титул и звание, как и другим славным мужам, хорошо послужившим мне. Одновременно на плечи твои ложится тяжесть, равная той, которая уже лежит на их плечах. Клянешься ли ты с честью принять все это?
Саймон глубоко вздохнул, на всякий случай повторяя про себя слова, которым его научил Деорнот.
— Клянусь верно служить Узирису Эйдону и моему господину. Клянусь поднимать упавших и защищать слуг Божьих. Я не устану в моем служении. Я буду защищать жизнь и честь моего принца в любой беде и напасти. Я клянусь в этом моим именем и честью, призывая в свидетели Элисию, Мать Господа нашего Эйдона.
Джошуа шагнул вперед и положил на голову Саймона свою единственную руку:
— Посвящаю тебя в рыцари, Сеоман. Оруженосец!
Джеремия вышел вперед:
— Я здесь, принц. — Его голос слегка дрожал.
— Принеси его меч.
Джеремия приблизился к ним с клинком в руках. Блеснуло острое, прекрасно отполированное лезвие. На мгновение Саймону показалось, что это не Торн, но через секунду он понял, что ошибся от волнения. Как можно было не узнать знаменитый Торн?!
Свершается… Великое событие, которого он ждал так долго. Саймон дрожал от восторга и нетерпения. Рука Джошуа на голове показалась ему такой же тяжелой, как меч в руке. Саймон смотрел в землю, чтобы никто не видел, как он покраснел.
Пока Джошуа пристегивал ножны к его ремню, Саймон взял меч, дрожа, поцеловал клинок и сотворил знак древа, словно посылая его к ногам принца.
— На службу вам, сир.
Принц взмахнул рукой, достал из ножен сверкающий Найдл и возложил его на плечо Саймону — на правое, на левое и снова на правое.
— Перед лицом Бога и товарищей своих встань, сир Сеоман.
Саймон, пошатываясь, поднялся. Вот и все. Он стал рыцарем. Ему казалось, что душа его сейчас устремится к небу. Еще несколько мгновений держалась торжественная тишина — и грянули приветствия.
Через несколько часов после окончания церемонии Саймон проснулся от тяжелого и непонятного сна и увидел, что лежит на груде одеял. Тонкие лучи солнца пробивались сквозь щели шатра принца. Красная полоска света на руке Саймона была похожа на кровь.
Уже день, подумал он. Я спал, и это был ужасный сон. Он высвободился из-под одеяла и сел. Тонкие стенки шатра раскачивались от ветра. Неужели он кричал во сне? Только бы этого никто не слышал. Вышло бы стыдно и глупо, если бы днем по всему лагерю разносились испуганные крики человека, утром посвященного в рыцари за храбрость.