позвало оно. —
Иди!Тепло коснулось его. Холодная хватка другого на мгновение усилилась и потом отпустила. Непобежденное, понял Саймон из уходящей мысли темного существа, но утомленное и не желающее возиться с такой мелочью. Так кошка может потерять интерес к мыши, которая скрылась под камнем. Серость вернулась, все еще бестелесная и беспредельная. Потом она завихрилась, как закрученные ветром облака. Перед ним возникло лицо — узкое тонкокостное лицо с глазами цвета расплавленного золота.
— Джирики!
— Сеоман! — сказал он. Лицо его было тревожным. — Ты в опасности? Тебе нужна помощь?
— Думаю, теперь я в безопасности. — И действительно, подкрадывающееся присутствие, казалось, совсем исчезло. — Откуда взялась эта ужасная тварь?
— Я не знаю точно, что держало тебя, но если оно исходило не из Наккиги, то в мире даже больше зла, чем мы подозревали. — Несмотря на странную разобщенность этого видения, Саймон видел, что ситхи тщательно изучает его. — Ты хочешь сказать, что позвал меня без причины?
— Я вовсе не собирался звать тебя, — ответил Саймон, теперь, когда худшее было уже позади, слегка пристыженный. — Я пытался найти Мириамель, дочь короля. Я говорил тебе о ней.
— Один на Дороге снов? — В этих словах была ярость и некоторое холодное восхищение. Глупое человеческое дитя! Если бы я не отдыхал и не был поэтому поблизости от того места, куда ты забрался — в мыслях, я имею в виду, — один Трое знает, что бы тогда с тобой стало. — Через мгновение ощущение его присутствия стало теплее. — И все-таки я рад, что у тебя все хорошо.
— Я тоже счастлив видеть тебя. — И это была правда. Саймон даже не понимал, оказывается, как сильно ему не хватало спокойного голоса Джирики. — Мы на Скале прощания — Сесуадре. Элиас послал к нам войска. Ты можешь чем-нибудь помочь?
Треугольное лицо ситхи помрачнело.
— Я не смогу ничем помочь тебе в ближайшее время, Сеоман. Ты должен сам заботиться о своей безопасности. Мой отец, Шима’Онари, умирает.
— Мне… мне очень жаль.
— Он убил собаку Никуа, самого большого зверя, когда-либо выращенного в псарнях Наккиги, но был при этом смертельно ранен. Это еще одно звено в бесконечной цепи — еще один долг крови Утук’ку и… — он помедлил, — остальным. Тем не менее Дома собираются. Когда мой отец наконец уйдет к Грову, зидайя снова начнут войну. — После предыдущей вспышки гнева ситхи снова был невозмутим, но Саймон думал, что различает подспудное чувство напряженного радостного возбуждения.
У Саймона снова появилась надежда.
— Ты присоединишься к Джошуа? Ты будешь сражаться вместе с нами?