— Скажи мне вот что, — тут он резко выбросил вперед левую руку и ударил меня в висок, рассекая кожу так, что кровь потекла по лицу. Я отразил кулаком в ребра, как раз там, где у куртки была дыра, и полоснул его по горлу своим клинком. Промазал.
Он фыркнул и попятился.
— Она того стоит? Всего этого? — спросил он и махнул ножом, указав в сторону перестрелки в доме.
— Этого и многого другого, — ответил я. Я кружил в поисках слабости, и с каждым шагом мои ботинки все глубже погружались в холодную, влажную землю.
— Киска так хороша, да? — продолжал он, вытирая влагу со лба, от чего волосы у него растрепались. — Мне надо было самому попробовать до того, как Винс вмешался и забрал её себе.
Я сжался, мои плечи напряглись.
Рамон усмехнулся и подошел ближе со словами:
— Да, наверное, как раз сейчас он имеет ее на полную катушку, заливает её своей спермой. Потом, возможно, он задушит ее голыми руками. Может, она даже задохнется от его члена. Кто знает?
От ярости я перестал чувствовать холод, который успел пробраться под кожу, что всегда давало мне преимущество. Рамон просто пытался отвлечь меня. Мне нужно было покончить с ним.
Я рванул вперед и снова полоснул его по горлу. Он блокировал удар рукой, затем ударил меня по бедру. Острая боль пронзила меня, и я споткнулся, прислонившись к ближайшему дереву, когда горячая кровь пропитала мои штаны и потекла по ноге. Порез был глубоким.
Он медленно приближался, зная, что раненое животное — самое опасное в дикой природе.
— Не лучше ли мне упокоить тебя прямо сейчас? Так, чтобы тебе не пришлось смотреть, что случилось с твоей девушкой?
Его попытка успокоить провалилась, особенно учитывая нотки триумфа в его голосе.
Я споткнулся о дерево, сполз на болотистую землю, нож выскользнул из моих пальцев. Он придвинулся ближе, чувствуя запах добычи, жаждущий конца.
— Её спаси, — мой голос звучал слабо даже для моих ушей. — Спаси её, и всё, что у меня есть, будет твоим.
Он схватил меня за волосы и дернул назад так, чтобы я посмотрел в его темные глаза.
— Всё, что у тебя есть, уже принадлежит мне. Берти обещал мне это. Всё, что мне нужно сделать, это принести ему твою голову, — ответил он, приставив нож к моему горлу.
И тут я резким движением вставил свой нож глубоко под его жилет, в живот. Его глаза расширились, удивление сменилось улыбкой. Отпустив меня, Рамон попятился назад, его руки потянулись к ране в животе.
Я поднялся на ноги и навис над ним, все еще держа в руке нож.
— Кон! — он прижал ладони к ране, между пальцами сочилась кровь.
Я вытащил из кобуры свой 9-миллиметровый и выстрелил. Пуля попала Рамону прямо в глаз. Он пошатнулся и упал.