— Сколько?
Я заглянул внутрь пистолета и заметил кусочек металла, осевший слишком глубоко.
— А я что, помню? Может, шесть. Но там было больше, если бы этим занимался Нэйт, — я надавил плоским концом отвертки на металл, возвращая его на место.
— Нет, — она покачала головой. — Я имею в виду, сколько людей ты убил?
Я положил отвертку на подоконник и попробовал подвигать помпой. Она скользила гладко, ничего не мешало. Машина для убийства, созданная ради одной-единственной цели.
— Я не думаю, что ты действительно хочешь знать ответ на этот вопрос.
Я прислонил пистолет к стене и вытер масло с рук, прежде чем пойти в ванную, чтобы помыть их.
Она пошла следом и встала у двери, наблюдая за мной через зеркало:
— Если я расскажу тебе про Джесси, то и ты можешь рассказать мне, сколько людей ты убил.
Я вытер насухо свои руки и повернулся лицом к ней. Она была одета в белый флисовый топ, который был немного мал ей. Он обтягивал её формы, подчеркивая её полную грудь и тонкую талию. Я не хотел говорить ни про кровь на моих руках, ни про остальные убийства, которые мне придется совершить ради её безопасности. Я хотел жить с ней, здесь в этот момент. Игра в домашний очаг у моря с ней была моим единственным утешением, единственным безопасным местом, в котором я был за последние двадцать лет. Если она увидит монстра внутри меня — того, кто мог без проблем получать деньги за то, чтобы отнимать жизни — то хрупкой фантазии, в какой мы жили, придет конец. За тот небольшой промежуток времени, который я знал её, я понял, что никогда не захочу, чтобы это всё заканчивалось.
Её глаза расширились, когда я стал теснить её, надвигаясь, и прижал её к стене.
— Кон…
— Ты хочешь знать, сколько во мне зла? Сколько всего душ я забрал? — я схватил её за волосы и оттянул голову назад.
Её пульс ускорился, отбивая такт у горла, когда она ногтями впилась в мой бицепс:
— Да, — её тихий хриплый голос сказал мне всё, что я хотел узнать. Ей нравилось, что я делаю с ней, и хотелось, чтобы я наконец-то сделал её своей.
Я прочертил дорожку зубами вниз по её горлу и чуть ниже по нежной коже над яремной веной.
— Я разрывал людям глотки. Сплевывал их кровь, пока они корчились и умирали.
— Кон! — нотки её страха, смешанные с возбуждением, покрывали мой разум красной пеленой желания.
— Я душил людей голыми руками, — я толкнулся своими бедрами между её разведенных ног и зашипел, когда почувствовал влажный жар, который ждал меня. — Я стрелял, резал ножом и избивал всех на своем пути к вершине пищевой цепочки.
У неё перехватило дыхание, когда я вобрал мочку её уха и прикусил, немного оттянув вниз.