46
Перед высокой прочной стеной человек бессилен
Мэнсики приехал в одиннадцать двадцать. Услышав рокот мотора, я надел кожаную куртку, вышел на улицу и дождался, когда Мэнсики выключит зажигание и выйдет из машины. Он был в плотной темно-синей ветровке и узких черных джинсах. На шею себе он повязал тонкий шарф, обут был в кожаные мокасины. Его пышные белые волосы бросались в глаза даже в темноте.
– Я хочу проверить тот склеп в зарослях. Вы не против сходить со мной?
– Нет, конечно, – ответил Мэнсики. – А что, он как-то связан с исчезновением Мариэ Акигавы?
– Этого я пока не знаю. Правда, с недавнего времени меня не покидает одно недоброе предчувствие: будто что-то происходит, и связано это как-то с тем склепом.
Мэнсики больше ничего спрашивать не стал.
– Понятно. Пойдемте, вместе посмотрим, что там творится.
Он открыл багажник «ягуара», достал оттуда нечто похожее на керосиновую лампу. Захлопнул крышку, и мы с ним направились в заросли. Ночь стояла темная, ни луны, ни звезд. И ветра не было.
– Простите, что побеспокоил вас посреди ночи, – сказал я. – Однако мне показалось, что пойти проверить склеп лучше вместе с вами. Я решил, что один я не справлюсь, если что-то случится.
Он вытянул руку и слегка похлопал меня по рукаву куртки, как бы подбадривая.
– Ничего страшного. Не беспокойтесь. Чем смогу – помогу.
Чтобы не спотыкаться о корни деревьев, мы светили под ноги фонариком и лампой и ноги передвигали осторожно. Шуршали опавшие листья, никаких других звуков не слышалось. Заросли, казалось, дремали в ночной тишине. Однако меня не покидало тягостное ощущение, что их обитатели где-то притаились, пристально наблюдая за нами и дожидаясь, когда мы пройдем. Такой морок порождала кромешная тьма, и если б нас приметил кто-нибудь посторонний – наверняка принял бы за расхитителей могил.
– Хочу задать вам один вопрос, – произнес Мэнсики.
– Что такое?
– Почему вы считаете, что между этим склепом и исчезновением Мариэ Акигавы есть какая-то связь?
Я рассказал ему, как мы с нею приходили сюда недавно посмотреть на склеп. Она знала о его существовании еще до того, как я ей о нем рассказал. В этих местах она играла с раннего детства и знала здесь все. Затем я передал Мэнсики ее слова: Это место было бы лучше оставить как есть. Этот склеп не следовало бы вскрывать.
– Стоя перед ним, она почувствовала нечто особое, – сказал я. – Как бы выразиться… потустороннее.
– Ей стало интересно? – спросил Мэнсики.
– Именно. Она держалась с опаской, но заметно было, что сам вид склепа ее очаровал. Вот я и беспокоюсь, что с ней могло произойти что-то, с ним связанное. Вдруг она не может из него выбраться.