– Надеюсь, с госпожой Мариэ ничего не случится, – сказал я, попросил сразу сообщить – в любое время, – если дело сдвинется с места, и положил трубку.
Мы снова подсели к камину и стали слушать другую пластинку, теперь – «Концерт для гобоя с оркестром» Рихарда Штрауса, который из прочих пластинок на полке тоже выбрал Мэнсики. Это произведение я слушал впервые. Под звуки музыки мы, глядя на огонь в камине, молча погрузились каждый в свои думы.
Стрелки часов показывали половину второго, когда меня вдруг стало клонить в сон. Я уже с трудом держал глаза открытыми. По натуре своей я жаворонок и засиживаться допоздна не могу.
– Ложитесь отдохнуть, – сказал Мэнсики, посмотрев на меня. – А я посижу – вдруг позвонит госпожа Акигава. Без сна я могу обойтись, мне это нетрудно. Старая привычка, поэтому за меня не переживайте. И за огнем послежу, послушаю пока музыку. Вы не против?
– Конечно же, нет, – ответил я, принес из-под навеса сарая, что за кухней, вязанку дров и положил перед камином. Чтобы поддерживать огонь до утра, этого должно хватить. – Простите, но я все-таки немного посплю, – сказал я Мэнсики.
– Приятного сна, – ответил он. – Будем спать по очереди. Я, может, тоже прикорну под утро – прилягу на диване. Можете дать мне одеяло или что-нибудь такое?
Я принес то же одеяло, каким накануне укрывался Масахико Амада, а вместе с ним – легкий матрас и подушку, заправил на диване постель. Мэнсики поблагодарил.
– Если хотите, есть виски, – на всякий случай предложил я.
Мэнсики отрывисто дернул головой.
– Нет, сегодня лучше не пить. Неизвестно, что может произойти.
– Если проголодаетесь – холодильник в вашем распоряжении. Там ничего особенного, но сыр и крекеры найдутся.
– Спасибо, – ответил Мэнсики.
Оставив его в гостиной, я удалился к себе в спальню, переоделся в пижаму и нырнул в постель. Погасив ночник, уже собирался было уснуть, но сон ко мне не шел. Мне жутко хотелось спать, но голова гудела так, будто в ней с огромной скоростью роятся насекомые. Такое порой бывает. Отчаявшись, я включил свет и встал с постели.
– Что, не спится, судари наши? – раздался голос Командора.
Я окинул взглядом комнату – он сидел на подоконнике в своем обычном белом балахоне, в причудливых остроносых сапогах и со своим миниатюрным мечом за поясом. Волосы аккуратно убраны назад. Все такой же, что и пронзаемый мечом Командор на картине Томохико Амады.
– Не спится, – ответил я.
– Как людям тут уснуть, когда такие происходят, да? – съехидничал Командор.
– Давно не виделись.
– Мы уж говорили, идеям не понять, что значат «давно не виделись» или «сколько лет, сколько зим».